На испытаниях

Горячий ветер дул порывами, сохраняя направление, но меняя скорость. Под ветром бурьян в степи весь полег, прижавшись к земле, еле шевеля иссохшими пальчиками. Сквозь мутную мглу наверху солнце проклевывалось, как воспаленный, нехороший глаз. Невдалеке от стрельбовой площадки сидел на земле самолет-мишень, тупорылый и обреченный, черными крестами размеченный на убой. От ветра он был закреплен на расчалках. Расчалки натягивались и звенели, самолет рвался, как животное на цепи. Солдаты готовили очередной выстрел под наблюдением ведущего инженера - тощего верзилы с медным равнодушным лицом.

- Готово, товарищ майор, - доложил ведущий. - Сами наводить будете или как?

- Сам, - ответил Скворцов. - Тряхнем стариной.

Ну, теперь держись. Он посмотрел в окуляр прицельной трубки. В поле зрения отчетливо был виден перевернутый самолет с небом внизу, черный крест на борту фюзеляжа и паутинное перекрестие оптики. Надо попасть в черный крест, прямо в сердцевину черного креста. Взять поправку на ветер. Ветер по метео - тринадцать - пятнадцать метров в секунду. Он прикинул поправку в уме и стал осторожно перемещать перекрестье, попеременно вращая рукоятки горизонтальной и вертикальной наводки. Кажется, навел.

- Внимание... Огонь!

Опять нарастающий свист и шелковый шелест. Потом тупой удар. Снаряд попал в самолет. Взрыва не было.

- Тьфу ты, пропасть, взрыватель отказал! - крикнул Скворцов.

- Куда ж ты угодил, босяк? - спросил Теткин.

Скворцов взял бинокль. В районе черного креста пробоины не было. Куда же, черт возьми, делся снаряд?

- А вот он! - крикнула Лора.

На самом деле, у корня правой плоскости, в зоне топливных баков, торчал снаряд - маленький и черный, крестообразным хвостом наружу.

- Снайперская стрельба, - захохотал Теткин.

- А ну тебя, - отмахнулся Скворцов. Он внимательно вгляделся в точку попадания. Над ней потихоньку поднималось синее курящееся облачко.

- Горит, что ли? - спросил Теткин.

- А кто его знает. Кажется, горит.

- Отчего ему гореть, когда взрыва не было? - спросил Джапаридзе.

- При ударе иногда загорается.

- Не видал.

- Ты, брат, много чего не видал. Молодо-зелено, толсто-бело, - сказал Теткин.

Джапаридзе, сильно похудевший и загоревший за последнее время, обиделся и замолчал.

Скворцов смотрел в бинокль Облачко разрасталось. У его корня полыхнул крохотный оранжевый язычок.

- Похоже на пожар.

- Угораздило же тебя, - попрекнул Теткин. - В самые баки! Туда надо было в последнюю очередь.

- Благодарю за ценное указание.

Скворцов злился.

- А горючее в баках есть?

- Остатки. Опасно не горючее, а пары. При такой температуре...

- Да, разнесет всю плоскость к чертовой матери. Эх, жалко. Другой мишени-то не дадут.

- Не нуди.

Скворцов был огорчен и раздосадован. Он не привык к неудачам, а тут еще...

- Что же, рванет он в конце концов или не рванет? - нетерпеливо спросил Теткин.

- Только на нервы действует, - пожаловалась Лора.

Ведущий спокойно выбрал себе ящик, сел и закурил, искусно заслонив ладонями огонь.

Скворцов глядел в бинокль. Облачко рассеивалось и вскоре совсем исчезло. Снаряд торчал из обшивки, на вид совершенно безвредный. Огня не было видно.

- Пожар как будто самоликвидировался, - сказал Скворцов. - Все-таки еще немного подождать придется.

Прошло минут десять. Все смотрели на самолет как на кормильца. Он не подавал никаких признаков чего бы то ни было.

- Ну что же, товарищи, - сказала Лида Ромнич. - Надо принимать какое-то решение.

- Давайте ударим еще разок по фюзеляжу, - лихо предложил Теткин. - Я на этот раз наведу - пальчики оближете. У меня сформировалась новая теория.

- А обмер повреждений? - обиженно спросил Джапаридзе. - Как хотите, лично я обмерять не пойду. Снаряд в каждый момент может взорваться. Большое спасибо.

- Пойду извлеку его и обезврежу, - сказал Скворцов.

- Извлеки сначала себе голову, - сердито ответил Теткин.

- Пустяки. При точной работе - никакого риска. Я с каждым снарядом на "ты".

- Не советую, - сказал Джапаридзе. - Ничем не оправданное нарушение правил безопасности. Правильно я говорю, товарищ Мешков?

- Со своей стороны, санкционировать не могу, - ответил ведущий, - а впрочем, дело ваше. - Ему было все равно.

- Что же нам, по правилам безопасности, спать ложиться? - возмутился Теткин.

- Дело ваше, а то можно и по домам.

Теткин плюнул. Скворцов поправил фуражку, закрепил под подбородком ремень, бросил папиросу, взял ломик и зашагал в сторону самолета.

- Пашка, ты сдурел? - завопил Теткин.

Лора охнула и схватила за руку Лиду Ромнич.

- Сумасшедший, чего он делает? Останови, у тебя на него влияние.

- Павел Сергеевич...

Скворцов шел к самолету прямо и четко, держа перед собой ломик, как маршальский жезл. Лида следила за ним, сжав губы и руки. Он все шел. До самолета было не так далеко, а он все шел. "Что ж это такое? - думала она. - Что ж это такое?" Она укусила свой палец у самого ногтя, не чувствуя боли. В эту минуту Теткин захохотал, хлопнул себя по колену и ринулся вслед за Скворцовым:

- Пашка! Погоди! Я с тобой!