На излете

Подобные вещи происходили достаточно часто, чтобы нам со Стивией хватало на жизнь. Но золотая пора началась, когда город захлестнуло сумасшествие. На городскую сцену вышел новый маньяк — король психоделиков, как его называли газеты. Прозвище Метафизик приклеилось к нему почти сразу. Он заполонил город препаратами, лишавшими рассудка многих. Распространяя их через пищевые добавки, Метафизик, по слухам, хотел подарить свою любовь горожанам, поднять их уровень просветления или что-то в этом роде. Люди сходили с ума и шли на необдуманные поступки. Прыжки из окон, петли на дверных ручках и все в таком духе. Новостные ленты пестрили спорами о том, способен ли такой человек в действительности любить. Я был краток.

Эмпатия — главный враг человека на пути к социальной свободе.

Меня выперли из газеты. И долгое время все было тихо, город жил своей жизнью. Метафизик постепенно исчез с радаров журналистов, его так и не нашли, во всяком случае так писали мои бывшие коллеги. А меня не отпускало чувство, что я падаю в пропасть, на дне которой меня ждет только вакуум. За придуманным бытом нет ничего. От скуки я начал писать стихи, но кому нужна поэзия в наше время, когда вся лирика жизни умещается в одной таблетке?

— У тебя мастерский язык, — утешала меня Стивия. Что она имела в виду?

Все издательства отказались со мной сотрудничать. Мне ничего не оставалось, кроме как пойти работать на кассу в ресторан быстрого питания. Мы продавали самые калорийные бургеры в округе, и на моих глазах мозги людей заплывали жиром. Они орали, что хотят добавки. Некоторые брали диетическую газировку в надежде протянуть до полтинника.

Доходы падали. Стивия хотела детей. Семья была для нее единственным ориентиром, помимо модных джинсов и кофе с ликером. Денег едва хватало на нас двоих.

Иногда я надеваю ее очки, они изменяют мир до неузнаваемости, выворачивая истинные мотивы. Так принято в совместной жизни. И вот мы переезжаем в потрепанную однушку на окраине, рядом с железнодорожной станцией. Окна продувает со всех сторон, словно мы на вершине горы. Насморк становится хроническим. Она смотрит на меня, не понимая, что за красивыми глазами болотного цвета уже началось разложение. Ее восхищение фиолетовым залпом затмевает мой гной. Гайморит превращает кости в бульон.

По ночам, слушая стук колес об рельсы, мы мечтали о светлом будущем. По крайней мере, я хотел так думать.

— Почему я должна засыпать под этот грохот? — ворчала Стивия, накрываясь подушкой.

Я слушал, как поезда один за другим совершают маневры и устремляются вдаль. Кто их пассажиры? В конце концов, Стивия обратилась за помощью к брату. Это был крайний вариант, как она утверждала.

— Мы с ним не очень ладим. Он занимается незаконной деятельностью, понимаешь? — закатывала она глаза. — Но мне придется просить его о помощи.

Так я познакомился со Смертником. Настоящего имени он никому не раскрывал. Его знала только Стивия. Смертник занимался мелкими грабежами и наркоторговлей. Условный срок еще не закончился, и я старался держаться от него подальше. Брат приносил Стивии деньги два раза в месяц. Я старался в это время отсутствовать дома. Однако он нашел меня на работе.

— У вас есть что-нибудь без сахара? — он стоял перед кассой и разглядывал меню на стене за моей спиной.

— Боюсь, выбор совсем небольшой. Могу предложить стакан воды.

Я работал два через два, и он наведывался почти каждую смену, донимая меня своими комментариями.

— Знаешь, я бы на твоем месте носил оружие, — подмигнул Смертник. — Твой вес составляет около тридцати процентов от массы среднего клиента. Когда закончатся бургеры — они займутся тобой.

Я спросил, чем он занимается.

— Продаю тот же сахар, только ярче, — ответил Смертник, разглядывая новинку с двумя котлетами и обильным слоем сыра на рекламном плакате.

Однажды он признался, что имел дело с Метафизиком, пока тот не исчез из города. Он хотел задействовать меня в своих планах.

— Знаю, ты на условном. Но вышибать мозги людям намного интереснее, чем продавать им фастфуд. Не находишь?

Я не находил. Однако меня заинтересовало старое дело, в котором так никто и не разобрался. Он мог поведать нечто уникальное, до чего не докопались проворные ищейки. Мы со Стивией обзавелись небольшим фургончиком, и выезжали по выходным за город, отдохнуть от всей этой суеты. Это была единственная отдушина. Колеса шуршат километры, а ты между двух состояний погружаешься в темноту размышлений. На работе меня пилит Смертник, в фургончике я забываюсь в объятиях Стивии.

Любовь и проклятье всегда идут комплектом.

— Мой брат — не такой уж плохой человек. Просто он пытается немного заработать, — сказала мне Стивия.