На изломе

Она пошла по коридору, Андрей покорно тронулся за ней. Так и идя друг за другом, они спустились на цокольный этаж[5], продвигаясь вглубь этого полутёмного помещения. Дарья остановилась около двери, на которой висела табличка «Бельевая». Из нагрудного кармана она достала ключ, открыла дверь. Из тёмного провала открытой двери потянуло застоявшимся запахом свежевыстиранного белья. Свет проникал в маленькую комнату через подслеповатое окошко, что располагалось прямо под потолком, высвечивая в глубине большие белые узлы и тюки. Даша взяла его за руку и потянула за собой в глубину комнаты, войдя, подтолкнула Андрея к тюкам. Потом провернула в замочной скважине ключ, запирая её. Затем, быстро развернувшись, стремительно бросилась на Андрей, с размаху запрыгивая на него, обнимая его одновременно руками за шею, ногами за талию и бесконечно много целуя его лицо. Слегка ошалевший и еле устоявший на ногах от такого напора, он обхватил её руками и осторожно опустил спиной на тюки, не переставая отвечать на поцелуи. Как только они оказались в горизонтальном положении, не прекращая длинно и вкусно целоваться, в неистовом и сумбурном порыве начали срывать одежды с себя, при этом помогая друг другу.

Ошалев от внезапности напора чувств, счастья и радости, Андрей неистово овладел ею, двигаясь в бешеном ритме с каким-то остервенелым наслаждением, чувствуя, как передается ей его безудержная энергия и напор. Она двигалась навстречу ему движениями необузданной кобылицы, стеная от наслаждения и страсти, впиваясь ногтями в его могучую спину. Из её груди вырывались какие-то нечленораздельные звуки, которые подхватил и он, входя в раж, приближаясь к восхитительному финалу.

– М-м-м, ах… О-о-о, Даш… Лёш… Мил… хорош… Да-а-а… ну… и-и-и… я, я… щас… и-и-и… я… тож… да, да, да… Да-а-а-а… а-а-аш…

Казалось, что искры полыхнули по углам комнаты, освещая лица впавших в экстазный транс молодых людей. И только две фразы на излёте всепоглощающего оргазма поставили завершающую точку в этом головокружительно-восхитительном танце любви, упоения и страсти.

– Ой, мамочки… умираю, – выдохнула всхлипывая Дарья.

– Как хорошо-о-о, – радостно захлебнувшись, вторил ей Андрей.

Тяжело дыша, он повалился на тюки рядом с ней.

– Я люблю тебя, Даша!

– И я люблю тебя, Андрюша!

И отдышавшись, добавил:

– Ты продержись там без меня. Самое большее через месяц я буду там, с тобой. Я добьюсь этой командировки во что бы то ни стало. И буду с тобой. Ты мне веришь? – оперевшись на локоть, Андрей навис над лежащей Дашей, пристально глядя в её глаза.

– Верю, милый! И буду тебя очень ждать!!! – отвечала она, обнимая его за шею, но поцеловать его не успела, так как в коридоре неожиданно прозвучал звонкий девичий голос:

– Дашка! Через десять минут начмед всех в ординаторской собирает!!! Поторопись!!!

Они подскочили как ужаленные, весело чертыхаясь и смеясь. Через минуту они уже были одеты по всей форме одежды. Когда влюблённые подходили к лестнице, ведущей на этаж, Дарья произнесла:

– Я безумно рада, что ты приехал меня проводить! Подожди меня на улице. Очень хочу, чтобы ты помахал мне вслед!!! – и, поцеловав Андрей в губы, побежала вверх по лестнице.

Минин вышел на улицу. Солдаты, закончив погрузку имущества в КамАЗ, теперь курили, сгрудившись около урны, приспособленной из половины железной бочки. Санитарный автобус цвета хаки стоял подле здания санчасти, ожидая своих пассажиров. Андрей нервно закурил. Он испытывал странное чувство тревоги, которое дегтярной ложкой портило медовую бочку общего позитивного настроя.

Расставаться всегда тревожно и печально, особенно когда разлукой является война. А если этот человек ещё и любимый, то с ним уходит часть твоей души, причём большая её часть. Потому что от любимого мы берем себе что-то хорошее, чему-то учимся и самое главное отдаём что-то важное от себя, становясь при этом единым целым.

Наконец спустя двадцать минут в дверях показались уезжающие и провожающие врачи и медсёстры. Солдаты, побросав окурки, начали забираться в кузов машины. Врачи и сёстры сгрудились около санитарного автобуса. Наступило время прощания. Послышались напутствия, пожелания, все стали обниматься, целоваться. Андрей скромно стоял в стороне, решив для себя, что при всех, из стыдливости, Дарья не сможет подойти к нему. Вот уже по одному командированные стали исчезать в глубине автобуса, как вдруг из толпы провожающих выбежала Даша, направляясь к нему. Подбежав, она не стесняясь уже никого, обняла и крепко поцеловала его. Затем, приблизившись к его уху, прошептала:

– Люблю тебя!!! – и быстро пошла обратно к автобусу.

Андрей сделал несколько шагов вперёд, жадно вглядывался в окна автобуса, выглядывая Дарью. И наконец, увидав её, вскинул руку вверх в приветственном прощании, махая ладошкой вслед уезжающему автобусу.

6