На изломе

Рядом с казармой находился спортивный городок, на котором помимо спортивных снарядов находились чучела для отработки штыкового боя и ростовые мишени из толстых досок для упражнений по метанию ножей. Какой-то солдатский шутник подрисовал им бородатые лица, придавая сходство с «духами».

Взгляд Андрей остановился на такой вот мишени, с которой на него смотрела, как ему показалось, зверская морда моджахеда. Быстрым шагом он двинулся к ней. Метрах в четырёх от этой мишени солдатик лопатой поправлял землю вокруг турника. Он подбежал к солдату и, роняя его на землю, вырвал из рук лопату. Потом сделал шаг вперёд, поднимая лопату над головой, с силой метнул её в мишень. Удар был такой страшной силы, что толстенная доска, прослужившая не один год, не выдержала и лопнула пополам. Андрей выдернул застрявшую в доске лопату и принялся крушить ни в чём не повинную мишень, превращая её в кучу щепок. Когда от неё остался только обгрызенный пенёчек, он остановился на мгновение и, не переводя духа, набросился на чучело, предназначенное для отработки приёмов штыкового боя, которое висело на тросе. Задержав на секунду дыхание, он, шагая вперёд, совершил резкий разворот вокруг своей оси и нанёс наотмашь рубящий удар лопатой по воображаемому противнику. Но так как манекен был сработан из кусков автомобильных шин, лопата от пружинила, отскакивая в сторону, сбивая равновесие Андрею. Свирепея ещё больше, он ещё раз наотмашь рубанул по манекену, стараясь перерубить трос. Лопата не выдержала. Жалобно крякнув, переломился пополам черенок, оставив в руках у Андрея остроконечный обломок. Тогда он, схватив двумя руками оставшийся огрызок, стал в бессильной злобе наносить удары в голову манекена.

Ротный, наконец справившийся с заклинившей дверью, выбежал на улицу. Он, мгновенно оценив обстановку, кинулся к Андрею, продолжавшему в бесполезной ярости долбить манекен. Подбежав к нему, он обхватил его сзади за корпус, прижимая обе руки к телу, повалил на землю, при этом приговаривая:

– Ну, всё, всё, успокойся! Успокойся! Успокойся!!!

– Пусти! Пусти меня!!! – забился в истерике разом обессиливший Минин. – Пусти! Я их всех перережу! Пусти!!! Дашенька! Как они могли, суки! В тебя и миномёта… Суки! Ненавижу!!!

И он, как показалось ротному, зарыдал, судорожно всхлипывая, обмякнув тряпичной куклой в его руках. Тогда Николай осторожно его отпустил, поднялся на ноги и оторопел, увидев, что плакал Андрей без слёз. Нет, всё происходило, как и полагается в таких случаях, всхлипы, судорожные вдохи и размазывание руками по щекам, но слёз не было. Он рыдал всухую. Как будто сжигающая изнутри боль иссушила его слёзы полностью, застыв окровавленной, искривлённой судорогой гримасой на губах.

На них стали обращать внимание проходившие мимо солдаты и офицеры. Чтобы не привлекать ещё большего внимания и избавиться от ненужных вопросов, ротный поднял Андрей, отряхнул ему спину, повёл прочь от любопытных глаз в городок по воздушно-десантной подготовке, который пустовал в это время.

Там он усадил его на лавочку и достав носовой платок замотал ему прокушенную руку. Затем присел сам, вынул из две сигареты, прикурил и вложил одну в пальцы Алексея.

– Давай покурим, – только и сказал ротный.

Так и сидели они молча плечом к плечу, вдыхая и выдыхая сизый сигаретный дым, постепенно успокаиваясь. Докурили. Андрей носком ботинка придавил окурок. Затем полез в нагрудный карман, достал пачку сигарет, вытащил ещё одну и, чиркнув спичкой, закурил вновь. Он проделал эту операцию механически, но ротный заметил, как мелко дрожали у него руки. Списав это на переживаемое волнение, Николай особо не придал этому значения. Они молчали минут долго, пока, наконец, Андрей не произнёс:

– Сергеич. Я поеду всё равно. Если не ротным, то хотя бы просто в командировку дней на десять. Хочу увидеть то место, где всё произошло. Помоги мне попасть туда, потому что комбриг наверняка будет против.

Повисла пауза. Через некоторое время ротный задумчиво произнёс:

– Ты знаешь, а наверное, получится. Туда собирался замполит части поехать по каким-то своим делам и с собой берёт двух офицеров в сопровождение. Я с ним поговорю, он тебя возьмёт.

7

Длинный жаркий азиатский день подходил к концу. По ущельям потянулись длинные тени. Гвардии старший лейтенант Минин Андрей сидел в укрытии, глядя внимательно в бинокль, он осматривал лежащую перед ним дорогу, что белым серпантином спускалась к подножью скал. Он так же внимательно изучал склон соседней горы. Группа спецназа, в которой находился Минин, вышла к тому месту, где месяц назад при обстреле была подбита и сгорела вместе с Дашей санитарная машина.

Ротный не обманул. Он уговорил замполита части взять с собой Андрей в качестве сопровождающего, ссылаясь на то, что он три раза был там и знает всё про эту войну.