На изломе

– Саня, я, конечно, попробую сделать то, о чем ты просишь. Но, по-моему, ты все усложняешь.

– Посмотрим, – Иванов потрепал Ващенку за плечо. – Я знал, что ты не подведешь.

– Саша, Андрей! – позвала из окна Марина. – Мы вас ждем.

– Идем! – прокричал Иванов.

Когда летчики зашли на кухню, девчонки уже сидели за столом. Тамара не поднимала на Иванова глаз. Взглянув на нее, он сразу обратил внимание, что Тамара решила дать свободу груди, не надев бюстгалтер: пуговицы на цветастой летней рубашке еле держались, расходясь под напором красиво налитых тяжелых округлостей. Этот факт волновал мужское начало Иванова. Он сел рядом справа от Тамары, стараясь не опускать взгляд ниже ее лица. Ващенка пристроился напротив, возле Марины, периодически бросая бессовестные взгляды на Тамарину грудь. Как старший за столом Иванов взял полномочия в свои руки.

– Марина и Андрей! – начал он, наполнив рюмки. – Призываю вас быть судьями на нашем с Тамарой состязании. Вы имеете право не пить, пропускать тосты, но должны строго следить за мной и Тамарой. Победителя выберете вы.

– А на что вы спорили? – с нескрываемым интересом спросила Марина.

– На желание? – Тамара посмотрела на Иванова.

– На желание, – подтвердил он.

– Это что, значит, проигравший исполняет желание победителя? – удивилась Марина.

– Да, – твердо сказал Иванов, взглянув на Тамару. Их глаза встретились. Она кивнула в знак согласия.

– Любое? – уточнила Марина.

– Любое, – ответил Иванов.

– Любое, – подтвердила Тамара.

– Класс! – воскликнул Ващенка. – За это и выпьем.

– А не круто будет? – засомневалась Марина.

– А ты за кого больше боишься? – поинтересовался Ващенка. – Спор есть спор.

– Да я за вас обоих болеть буду! – заверила Тамару и Иванова Марина.

– И я – за обоих, – сказал Ващенка. – Начали?

После первой выпитой рюмки разговор продолжил Иванов. Он рассказал всем, как, учась в десятом классе, уже однажды проиграл подобный спор девушке, которая была старше его на два года. Больше он этого делать был не намерен.

Тут тост предложил Ващенка:

– Давайте выпьем за то, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями!

Перед тем как опрокинуть в рот рюмку, Иванов взглянул на Тамару. Девушка неожиданно подмигнула ему, и Иванов снова увидел знакомый волнующий взгляд из-под полуопущенных ресниц. Сердце предательски забилось сильнее, Иванов вспомнил ее обнаженную и почувствовал себя неловко, будто его сейчас поймали на месте преступления. Он выпил, поставил пустую рюмку на стол, стараясь не глядеть на Тамару.

Уже после четвертой рюмки Александр почувствовал, что начинает пьянеть. Стараясь больше налегать на закуску, он продолжал наливать и произносить тосты. После пятой поднялась из-за стола Марина и удалилась в комнату. После седьмой отказался пить Ващенка. На восьмой Иванов понял, что уже сильно опьянел. Тамара держалась молодцом, лишь казалась немного уставшей. Она смотрела на парней через густой занавес полуопущенных ресниц, часто смеялась, но не производила впечатления очень пьяной.

Наполнив рюмки себе и Тамаре, Иванов, покачиваясь на стуле, произнес девятый тост:

– Хочу выпить за тебя, Тамара. До сих пор мне не доводилось встречать девушек, похожих на тебя. Вот Андрей и ты – самые близкие друзья сейчас для меня. Хочу, чтобы в твоей жизни все было лучше, чем хорошо! Будь счастлива!

Иванов залпом опрокинул рюмку. Тамара пила как обычно – мелкими глотками.

– Пойду освежусь. – взглянув на Ващенку, Иванов подмигнул ему и тяжело поднялся из-за стола. Перед тем как выйти на улицу, Александр заглянул в комнату девчат. Свернувшись на кровати калачиком, не сняв платья, спала Марина. Иванов погасил свет и вышел на свежий воздух.

На улице он простоял минут десять, тупо глядя на кружащиеся над головой звезды, затем вернулся в дом. То, что он увидел с порога, заставило Иванова почти протрезветь. На коленях у Ващенки сидела Тамара, поддавшись всем телом к Андрею. А тот, обняв ее обеими руками за круглый зад, целовал девушку в губы. Иванов ожидал увидеть нечто подобное, но почему-то стало обидно.

Выйдя на улицу, Иванов хлопнул дверью.

Направляясь к общежитию, он беспрестанно повторял:

– Все пройдет!..

Войдя в расположение, где все звено уже видело сны, Иванов, не разуваясь, завалился на кровать и тут же провалился в «отключку».

Утром Ващенка, как ни в чем не бывало, поприветствовал своего командира на стоянке. Иванов чувствовал себя неважно – похмелье плюс плохое настроение не располагали к общению, поэтому он старался ни с кем не разговаривать. С Ващенкой – тем более.

День прошел спокойно. Разведчики так и не появились, поэтому экипаж полдня проболтался на стоянке возле вертолета, а Иванов пил воду и отлеживался в теньке под деревом. Ващенка, видимо, испытывал его терпение и не подходил. А первым начинать разговор Иванов не хотел. Понимая, что сам уговорил «правака» на этот неблаговидный поступок, и что Андрей ни в чем не виноват, Иванов, злясь на себя, в мыслях поносил Ващенку как предателя.

– Командир, пойдем на обед! – позвал Мельничук, когда подошло время.