На изломе

– Задержан украинский боевик УНА-УНСО, пересекший границу с целью совершения терактов против руководства республики. Изъята снайперская винтовка с глушителем.

– Я сам сдался, – с набитым ртом пробубнил я

– Да, только твое задержание попало в сводку, а руководство любой республики, пусть даже и непризнанной – очень болезненно реагирует на любые попытки его убить. Так что доедай и давай писать объяснительную.

– Лучше не на бумаге.

– Не на бумаге, так не на бумаге. Но объяснять все равно придется.

…

Когда я закончил говорить, Белецкий долго сидел молча. Потом встал, подошел к окну, постоял у него. Развернул куртку, в которой я нес винтовку, и которую перехватили изолентой, чтобы не выпала, полюбовался на снайперский Маузер времен ВОВ.

– Чем дальше в лес, тем толще партизаны… – констатировал он. – Кстати, ты хорошо сделал, что украинские посты обошел. Как ты думаешь, кто там стоит?

– ВВ украинские?

– Какие нахрен ВВ? Национальная Гвардия. Не догадываешься, почему? Контрабанда – она ведь не в одну сторону идет, правильно? Киев стал круче Ленинграда, и если ты не заметил: если в Москве в ходу одни доллары, и продают, и покупают доллары, то в Киеве в ходу дойчмарки. И у менял одни дойчмарки, и на автобазаре цены в дойчмарках. Во Львове еще в ходу польские злотые, но это понятно, граница рядом. А в Киеве – дойчмарки, и их там – не перечесть. Как думаешь, почему?

– Отсюда?

– Отсюда, отсюда. А эти уроды контролируют административную границу вместо ВВ и погранцов – погранцы внутреннюю границу контролировать не имеют права, а ВВ тупо отпихнули. Потому что доля идет напрямую людям из Верховного совета Украины! И приносят ее как раз Нацгвардейцы, прямо подчиненные Раде.

– Раде?

– Ну, это так они себя называют. Коротко и просто – Рада. Тут все и обо всем давно договорились. Фуры через любую границу только так шпарят, со свистом – попробуй, останови. Раньше гоняли через Одессу, но теперь дешевле стал сухопутный путь. Молдавия границу с Румынией теперь контролирует сама – типа не пустим палачей 37 года на свою землю, никогда снова и так далее. Как только они добились того, что призывники из республики служат исключительно в самой республике – погранцы теперь у них свои, хотя формально и подчиняются КГБ – просто набирают их исключительно из молдаван. А молдаван с молдаваном завсегда договорится. Пограничный, таможенный офицер – на Волгу зарабатывает за два месяца, через год строит дом. А про Кишинев я не говорю. Ставчены, Чеканы… Там виллы по четыре, по пять этажей уже стоят. Депутаты местного Верховного совета, бандюки, торгаши разные. Директора заводов. Румыны понаехавшие – там у них своя мафия и свой кусок. И здесь уже разобрались… с какой стороны у бутерброда масло. А мы – стоим тут, как дураки, и смотрим, что за речкой.

– За речкой?

– Днестр. Тут так говорят.

– А на той стороне – кто воюет?

– На той стороне… – сказал Белецкий, закурив и выпуская клуб дыма к потолку, – кого только, б…, нет. И местные нацики… потомственные дебилы, твою мать… жертвы пьяного зачатья. И местные менты, включая созданный руководством республики ОПОН91. Унионисты. И гости оттуда… Румынские жандармы. Бывшая сигуранца. Румынские унионисты. Но знаешь что? Все они лохи. И они и мы. Но они больше. Они-то думают, что будет Великая Румыния. Кто-то тупо выполняет приказ. Кто-то верит. А на самом деле – смысл тут в том, чтобы нужные люди купили себе Мерс и выстроили виллу…

Белецкий снова затянулся и вдруг спросил.

– Ты пионером был?

– Был, – ответил я

– И я – был. А комсомольцем?

– Был. Немного.

– А я и сейчас… И вот я думаю – если мы все были пионерами… комсомольцами… то откуда же взялось все это дерьмо? Вот все это, б… дерьмо?

У меня не нашлось ответа на этот вопрос.

…

Утро застало заместителя председателя Львовского УКГБ в храме…

Он стоял на молитве. А храм был – знаменитый «Святоюр», главный храм униатства – религии, существующей только в Галичине, когда обряды православные, а подчинение – Папе Римскому. Самым главным униатом был митрополит Андрей Шептицкий, тот самый, который по легенде сказал Сталину, что может решить проблему бандеровщины за три дня. Сталин его не послушал. И зря. Впрочем, Сталин вообще сильно ошибся, когда присоединил Львов, Станислав и некоторые другие города к советской Украине. Не надо было этого делать.

Закончив с молитвой, заместитель председателя Львовского УКГБ прошел в исповедальню: тут она была католической, в виде двух кабинок.

Но исповедоваться он и не думал.

– Слава Исусу Христу.

– Вовеки слава.

– Боюл мертв.

– Мы знаем. Люди нашли и второго. Добрый был вуйко.

– Это еще не все. Кацапу удалось бежать, он перебрался в Приднестровье. Там его задержало местное МГБ.

– Это точно?

– Да.

– Что вы намерены делать?

– Потребовать выдачи.

– Москва его никогда не выдаст.

– Он не так много и знает.

– Это неважно. Он приехал сюда, чтобы узнать, – и он узнает. Рано или поздно – он все узнает.

– И что же тогда делать?

– Убейте его.

– Прямо там, в Приднестровье?!

– Да, прямо там.

– Это нелегко будет сделать. Там у нас мало своих людей… это наши конкуренты.