На изломе

Спустя неделю Андрей в приподнятом настроении шёл на службу. Благодаря мазям Ковальчука рана у него очистилась и начала заживать. Рапорт об отправке его в Таджикистан командир удовлетворил, он готовился через две недели туда отбыть и заменить командира сводной роты, которому по сложившимся семейным обстоятельствам необходимо было вернуться домой. А это означало, что он скоро увидит Дарью. Так что было от чего радоваться жизни гвардии старшему лейтенанту Минину. Он подошёл к зданию казармы.

– Странно, – подумал он, – никого у входа нет и в курилке. Как повымерли.

Так и не встретив никого на своём пути, он проследовал до ротной канцелярии. В канцелярии находился только ротный.

– Сергеич, привет! – звонко воскликнул Андрей, протягивая руку для приветствия.

– Привет, – буркнул он и, не поднимая головы от бумаг, лежащих на столе, ответил на рукопожатие.

«Не в духе чего-то ротный. Наверно, расстроился из-за того, что я опять в командировку еду, а его не пускают», – подумал Андрей.

Тем временем ротный как-то странно засуетился. Зачем-то надел кепку, потом снял. Переворошил бумаги на столе, заглянул во все ящики стола, громко хлопая ими при этом. Непонятно для чего проверил наличие своих документов во внутреннем кармане куртки. Потом встал, открыл окно, закурил.

Андрей молча смотрел за этим спектаклем, недоумевая, что послужило поводом такому несвойственному поведению его командира и друга. Наконец он, выкурив сигарету наполовину, вопросительно произнёс.

– Саныч! А тебе очень надо ехать в эту командировку? Может, другого пошлём? Ты ведь только приехал.

– Не понял сути вопроса, Сергеич? Ты же знаешь, почему я туда еду. Там Даша, – и вдруг страшное предчувствие глубоко царапнуло его по сердцу.

– Командир! Ты чего-то недоговариваешь, – Андрей хотел шагнуть к нему, но у него не получилось. Ноги не захотели его слушаться.

Ротный, собрав всё своё мужество в кулак, повернулся к нему.

– Нет там Даши, Андрей. Больше нет.

– Почему нет, Коля? Её что, перевели в другую часть или она уволилась? Почему? – повысил голос Андрей. Он пытался отогнать то кошмарное и подавляющее его своей неотвратимостью предчувствие, которое наваливалось на него как бетонная плита, сжимая липкой рукой ужаса его сердце.

– Андрей, – начал было Николай, но стушевался. И собравшись с силами, все же сказал: – Даша погибла.

«Бом! – загудело набатным колоколом у Андрея в голове. – Бом!!! Погибла! Бом!!! Погибла!!!»

Стало трудно дышать, будто воздух вокруг разом выгорел от вакуумного взрыва, перетягивая петлёй полуночного кошмара горло. На плечи обрушилась неимоверная тяжесть, придавливая к земле. Он закрыл глаза, роняя голову на грудь.

– Как? Как это произошло? – еле расслышал его ротный.

– Они шли в колонне, спускались по серпантину. С соседней горы «духи» сделали один единственный выстрел из тяжёлого миномета, и он угодил в санитарную машину. С детонировали баки с горючим, машину взрывом швырнуло в пропасть. Сто метров. Никто не выжил.

Возникла неловкая пауза, которая тянулась, тянулась бесконечным временным пространством, и, казалось, ей не было конца. Минин стоял в центре комнаты со склонённой головой, слегка раскачиваясь в разные стороны.

– Я всё равно поеду и привезу её домой, – наконец проговорил Андрей.

– Нечего там везти, Лёша. Нечего! После падения машина выгорела до основания. Всё, что смогли от троих погибших собрать, поместилось в санитарную сумку.

Дикая боль заполонила душу и тело, подгоняя тошнотворный комок к горлу, стремясь выворотить тело изнутри наружу.

«Даши больше нет. Она умерла!» – от этой монотонно застучавшей в голове мысли сердце, казалось, стало расти, расти, заполняя всё пространство в грудной клетке, выталкивая рёбра, сминая лёгкие, перекрывая кислород, пытаясь вырваться наружу, грозя взорваться на мельчайшие частицы. Вездесущая боль рвала тело на части, ища физического выхода. Хотелось разбить стекло, разрезая себе руки в кровь, или проломить стену, чтобы физическая боль хоть на немного ослабила душевную. Но силы покинули на время Андрея. Ноги подломились, он припал на правое колено. А потом вдруг резко поднёс левую ладонь ко рту, впиваясь зубами в её ребро. Скрипнули зубы, лопнула кожа, брызнула кровь, тело пронзило резким болевым уколом, немного отрезвляя сознание. Он встал, резко повернулся и ринулся из комнаты на улицу.

– Андрей, подожди! Подожди!!! – послышался вслед голос ротного. Но он не реагировал на его окрики и, вырываясь из канцелярии, так саданул дверью, что посыпалась штукатурка над косяком, а дверь заклинило. Это задержало немного его командира, который кинулся за ним, понимая, что в таком состоянии Андрей может «наломать дров».

Минин, вылетев на улицу, остановился. Его безумный, невидящий взгляд судорожно и слепо шарил кругом, не понимая, что происходит вокруг и где он находится. Его душила безумная злоба, требуя выхода. Наконец взгляд его прояснился.