На качелях любви

И еще кое-что от этой статьи осталось невысказанным на душе. Не хотелось Нину обижать публично. Девушка вышла на охоту от некой стервозности натуры, но мужчины избегали попадаться в сачок. Они проезжали мимо. Не любят представители сильного пола откровенных намеков. Они же сами себя считают охотниками. В этом вся загвоздка. Мужчины и сами не прочь расставить силки, чтобы заманить в них легкомысленных пташек, им непременно нужно ощутить биение пульса погибающей жертвы. Эти выводы я оставила для себя.

Статью отнесла Егоровне. Та как-то странно посмотрела на меня, но статью приняла без замечаний и возражений, но не похвалила. А я люблю, когда меня хвалят. Это так приятно. После встречи с Ниной я повеселела. Статья получилась, как мне казалось. В моей норке было замечательно, уютно и спокойно. Никаких трагедий, травм и стрессов. Я полазила по сайтам еще раз, полюбовалась на приглянувшуюся сумочку. Кажется, можно покупать.

Вскоре прибежала Лариса Петровна, точнее сказать, приковыляла, у нее такие высокие каблуки – ходить на них невозможно, разве только ковылять и кондыбать, разбрасывая по сторонам болтающееся тело. Лариса подкинула мне новое задание, отправила брать интервью у одной престарелой примадонны от шоу-бизнеса. Я с радостью удалилась из родных пенатов. Всеми фибрами я рвалась на свободу. Мне нужна была работа, много работы. Когда я работала, мне приходилось думать о других, и я забывала на некоторое время о собственных проблемах. Кажется, моя примадонна здорово устала от жизни. Она сидела в гостиничном номере с синими потеками на щеках. Что явно свидетельствовало о бренности бытия. Бывшая звезда долго жаловалась в диктофон на свои беды. Окружающий мир напрочь забыл о существовании бывшего божества. Ей было тоскливо и одиноко. Раньше звезду окружали друзья и поклонники. И всем было хорошо. Все вместе сияли как звезды, юные и прекрасные. Мне стало нестерпимо скучно, а примадонна помаленьку входила в раж. У нее даже глаза разгорелись от удовольствия. В разряд врагов незаметно перешли все бывшие друзья. Она перечисляла фамилии знаменитостей, эти фамилии у всех на слуху уже ровно пятьдесят лет. Мне кажется, наша страна родилась вместе с ними. Я сухо попрощалась в тот момент, когда рано увядшая от звездных передряг женщина принялась звонить своим великим и всемогущим друзьям. Ее голос заметно изменился, стал натянутым и искусственным, женщина умоляла друзей о встрече. Я была уверена, что трубку бросят, не станут разговаривать, но там внимательно прислушивались к словам обиженной женщины. Я прикрыла дверь гостиничного номера и вышла на улицу.

Что можно написать обо всем этом – о слезах, потеках, синих веках и злодейке-судьбе? Двум миллионам читателей абсолютно неинтересны жалобы пожилой женщины. Им подавай сиюминутный успех и неувядаемую славу, ведь приятно ощущать себя в компании с Мадонной в натуральную величину. Сидишь себе на даче, читаешь газету, а в гамаке рядом расположилась какая-нибудь действующая звезда. Разумеется, раньше у плачущей примадонны все это было – молодость, красота, блеск и сияние. Все прошло, все кануло в небытие. Именно про «кануло в Лету» никто читать не станет. Бывшие любовники бывшей звезды плавно перекочевали в колонку солидных и верных семьянинов. Страсти утихли, а ей славы смерть как хочется. И от этого слезы текут, следы оставляют. Неужели, кроме сожалений о прошлом, в этой женщине ничего не осталось? Конечно же, осталось – лютая ненависть к разрушительному времени. И еще. Я нашла корень печали и источник слез. Эта женщина на своем веку скушала не один миллион девочек, чтобы не пропустить их на свое место, она не хотела, чтобы на подмостках сцены толкались посторонние. Она – людоедка. Бедные девочки приходили к ней за успехом, а она сталкивала их в пропасть, безжалостно и бесповоротно. Отличная концепция, мне она нравится, и статья выйдет рейтинговая, но Лариса Петровна приговорит меня к расстрелу за неверную трактовку личности. За кощунство. Но это же мое мнение, личное, особое, индивидуальное, и я имею право на него.

Командировки заполнили день до отказа. Циничная Нина, плачущая примадонна, выстраданные трактовки и концепции, мне некогда было подумать о своей удивительной любви. Я прибегала в норку, садилась за компьютер, сдавала готовый текст и вновь куда-то мчалась, будто опасалась остаться без дела. Ведь тогда мне пришлось бы размышлять о себе, о своих делах и чувствах. А я боялась остаться наедине с собой.