На качелях любви

Не нужно создавать впечатление, что мне слишком интересно с ней, не нужно, это помешает завершению монолога, лучше уж буду молчать. Я вжалась спиной в спинку стула и застыла. Пусть говорит. Я выслушаю. У нее наболело на душе. Красавице не с кем поделиться. Она хочет вывалить на меня душевный мусор. И я стану для нее отдушиной, исповедальней, психотерапевтом. Сливным бачком, в конце концов.

– Даша, я знаю, что вы влюблены в моего мужа. Я даже знаю, как это произошло. Вы проникли в его душу, а там жарко, полыхают костры и факелы, а снаружи лед, холод, мрак, ведь так? – сказала она, всматриваясь в мои прищуренные глаза.

Я сомкнула веки, чтобы не видеть красивое лицо, сведенное судорогой страдания. Лишь молча кивнула. Она тоже покачала головой.

– С ним это впервые на моей памяти, такого никогда раньше не было. Он увлечен своей работой, бизнесом, политикой, ему не до тайных свиданий. А сейчас с ним творится невообразимое, Олег листает справочники и ищет отели, где можно снять номер, чтобы не встретить знакомых. Это противно и скучно, претит ему, его натуре, но он упрямый, все листает страницы, звонит в гостиницы, прячась от меня. Однажды я увидела, как он тайком от меня пытается переделать вашу статью. Это смешно, он очень смешон в своем новом качестве, вы ведь не хотите, Даша, чтобы он выглядел нелепо? – сказала она, понизив голос до шепота.

Красавица не хочет, чтобы официантка ненароком услышала нелестные признания, ведь служебная репутация главного превыше женских интересов. Я свирепо оскалила зубы. Нет, не хочу, чтобы Олег выглядел нелепо. Смешной Зимин никому не нужен. Даже лошадиной Динке. А ларчик-то просто открывался. Секрет изначально был с дыркой. В моем компьютере копался Зимин. Вот это дела! Я искала врага среди своих коллег, а им оказался генеральный директор корпорации. Зимин пытался сделать из меня звезду. Тайно и скрытно переписывал мою статью, прячась от собственной жены. Приятно, черт побери!

– Даша, я открою вам один секрет, – сказала она, улыбаясь.

Она больше не нервничала, не теребила салфетки, не курила, видимо, окончательно успокоилась. А я проверила свои способности. Уйду из редакции и устроюсь психоаналитиком. Работа – не пыльная. Сидишь себе и слушаешь, покачивая ногой, а люди спешат выговориться. Они говорят в пустоту, лишь бы чем-нибудь занять себя. Желающие могут записываться на прием. Я потрясла головой, дескать, открывайте свои секреты, вас внимательно слушают. Можете прилечь на кушеточку. Но в буфете не было никаких кушеток. Только столы и стулья, причем мебель довольно дерибасовская, совсем не гламурная.

– Когда-то я случайно нашла лазейку в душу Зимина, тайком пробралась в нее и больше оттуда не выходила. И уже тысячу лет живу там. В его душе есть мое место. Оно принадлежит мне по закону. Он никому его не отдаст. Не я, он не отдаст. Это не только мое место. Это и его место. А вы завоевывайте свое, и вам все карты в руки, – вдруг предложила она и взяла мою руку в свою.

Я не отдернула руки, ласковый жест не вызвал во мне неприятия. Красивая женщина не вызывала во мне жалости, как примадонна из шоу-бинеса. И не вызывала брезгливости, как Нина с пресловутыми автомобильными объявлениями. Красавица была уверена в своих правах на собственность. Она любила. Ее любовь была личным имуществом, интеллектуальной собственностью. Она имела полное право распорядиться своим имуществом по собственному усмотрению. И это право напрямую зависело от ее желания и воли. Она могла подарить свое богатство всему миру, бросить его к ногам обездоленных и убогих, раздать нищим по копеечке. И его бы хватило на весь мир. Она смогла бы осчастливить все человечество. Так велика была сила ее любви.

– А как это сделать? – я нарушила свое молчание.

Вопрос вырвался непроизвольно, сам по себе. Я не хотела разговаривать с ней, для меня не было никаких загадок. Я уже знала ответы на все жизненные ребусы. Из меня бы получился отменный старик Синицын – «мой первый слог на дне морском!». А моя первая любовь упокоилась на дне души этой красавицы.

– Вы будете его ждать много-много лет. Когда ему взгрустнется, он вспомнит о вас и придет, – улыбнулась она.

Улыбка делала ее еще прекраснее, чем она была и казалась.

– А вы? – сказала я, леденея от дикого и неотвратимого ужаса.

– Говорю же вам, я ждала его тысячу лет. Однажды вечером он пришел и остался. А наутро я стала его женой. Вот и вся история, – она вновь закурила.

– А вы? – повторила я.

– Мое место в его душе принадлежит только мне. Если у вас хватит терпения, вы тоже можете получить право на свою нишу. Ждите. Когда-нибудь он придет. Однажды вечером, – она брезгливо поморщилась, и частичка удивительной красоты куда-то спряталась, будто свет в комнате выключили.

– И у вас тоже – однажды вечером? – прошептала я.

– Да, у меня тоже – однажды вечером, мы ведь с вами похожи, и внешне, и внутренне, Олег сразу отметил это сходство, – сказала она, немного помолчала и продолжила: – Вы можете любить Олега, и никто его не отнимет у вас. Ваша любовь – это ваше богатство.