На качелях любви

– Но как же тогда вы? – еще тише прошептала я.

Она отдавала его мне, осознавая над ним свою власть. Она была слишком щедрой женщиной.

– А что я? – удивилась она. – Мне ведь нужен прежний Олег – сильный и властный, а не нынешний – размазня, роющийся в телефонных справочниках и переписывающий ваши неудачные статьи втайне от меня. Вы, Даша, не уйдете из редакции потому, что не имеете на это права. Вам прежде всего необходимо преодолеть себя, чтобы разобраться в своих чувствах. Невозможно убежать от любви. Этого еще никто не смог сделать за время существования человеческого разума. Побег лишь усилит страсть, сделает ее навязчивее, желаннее, сильнее. Даша, поверьте мне, я разговариваю с вами как с собой, – сказала странная женщина без имени.

Мне стало интересно – а как ее зовут? Какая-нибудь Клара, Инесса, Розалия, Магдалина? Наверное, что-нибудь изысканное и неповторимое. Такую женщину невозможно назвать Феклой или Дуней. Она – Клеопатра. Когда-то Зимин влюбился в нее, он приходил к ней редко, один раз в тысячу лет, а однажды вечером остался с ней навсегда. Не смог оставить ее одну. А сейчас ему кажется, что он переживает новое чувство, а оно является всего лишь слабым отголоском прежнего. Дважды бомба не взрывается. Вполне вероятно, что я ошибаюсь. И вполне вероятно, что мы обе ошибаемся.

– Вы чересчур категоричны по поводу моих прав, – сказала я, погасив приступ раздражения.

Можно подумать – эта красавица мудрее всех. Обо всем может судить, размышлять, всех расставлять рядами и колоннами. Она предлагает честную борьбу. Мудрое решение, но в любовном треугольнике трудно разобраться с наскока. И мне лучше знать, как поступить, чтобы разрубить тугой узел. Я не хочу быть завязанной в сложные отношения. Это – не мое. Любовь делится только на двоих. Третий всегда лишний.

– Нет-нет, я не хочу вас обидеть, вы можете поступать как считаете нужным, – она вновь не на шутку разволновалась, нервно защелкала пальцами, затеребила шарф, – я же беспокоюсь о своем муже. Он ведь станет вас искать, если вы уйдете. И неизвестно, к чему приведет ваш побег. Вы сломаете три жизни.

Невозможно разговаривать с человеком, не зная его имени. Но я уже никогда не узнаю, как зовут мою уникальную собеседницу. До сих пор еще не встречалась с подобным чудом в женском обличье. Наша с ней история будет почище истории крокодила Гриши.

– Вы такая красивая, – я произнесла лишь первую половину фразы, а во второй были слова – «нельзя унижать красоту, она не для этого вам дана».

Злые и справедливые слова не прозвучали вслух, они остались во мне. Какое мне дело до нее? Пусть эта женщина добивается своей любви любыми способами, разве я могу запретить ей это делать? Любовь – интеллектуальное достояние этой удивительной женщины.

– Чтобы блистать красотой в сорок лет, женщина должна красиво прожить предыдущие двадцать. Она должна постоянно думать, что будет с ней потом, через двадцать лет. И тогда она станет самой красивой женщиной планеты. А вы, Даша, тоже станете красавицей в ваши сорок лет. Вот увидите! – безапелляционным тоном заявила моя подруга по несчастью.

– Как это? – сказала я, недоуменно покачав головой.

Откуда же взяться красоте на склоне лет, если девушка не родилась красивой изначально. Я никогда не считала себя особенно красивой. Так себе, симпатичная девчонка, каких много на улице. Фигура у меня отличная, модельная, ее не скроешь от посторонних взглядов, а с собственной внешностью мне всегда было лень возиться. То один глаз накрашу, а про второй забуду, то помаду потеряю, в общем, к собственному зеркалу души отношусь довольно бездарно и безалаберно.

– В двадцать лет все девушки хорошенькие, симпатичные, свежие, а в сорок на лице отображается душа. Если жизнь прожита достойно, лицо откровенно расскажет об этом всему миру. Даша, мне кажется, я вас окончательно запугала, – она улыбнулась и натянула лайковые перчатки на руки.

Красивые перчатки, кожа тонкая, как бумага. В таких перчатках на пляж можно ходить, в лютую жару в них будет комфортно, даже не вспотеешь. Она заметила мой восхищенный взгляд.

– Вам нравятся мои перчатки? Берите, они новые. Они ваши, вам подойдут, – она сняла перчатки и бросила их на стол, – Даша, вам к лицу красивые вещи и красивые мужчины.