На качелях XX века

Было решено отпраздновать и научные победы: в связи с 225-летием со дня учреждения Академии наук был намечен международный праздник науки. В Москве, в Нескучном, а затем в Ленинграде, в Таврическом дворце состоялось празднование, а в промежутке в Москве была проведена сессия с докладами. В частности, я делал доклад о квазикомплексных соединениях и таутомерии. Затем в присутствии гостей — иностранных химиков — делал доклад в аудитории Политехнического музея. Среди иностранных гостей был особенно мне интересный и по литературе знакомый чуть ли не со студенческих лет сэр Роберт Робинсон[242] — член английского Королевского общества, впоследствии его президент. Здесь я впервые с ним познакомился. Он был затем в ИОХе, и я знакомил его с работами института, в частности, с некоторыми работами моей лаборатории.

Р. Робинсон, с одной стороны, исследователь природных веществ, особенно прославленный синтезом сложных растительных веществ (алкалоидов — атропина, кокаина, установлением строения морфина и т. д.) и синтезом антоцианов (красок лепестков розы, василька и др.), с другой — один из первых ученых, который наиболее удачно, последовательно и лаконично развивал электронные представления в органической химии. Это был в то время мужчина лет 55, среднего роста, с умными, серыми, близко посаженными глазами. Он мгновенно схватывал суть вопроса и с интересом знакомился с советскими химиками.

Со своей стороны он рекомендовал обратить внимание на пенициллин, уже начавший играть в Англии выдающуюся роль в больницах, и рассказывал о выполненных в Оксфорде (где он и работал) исследованиях по изолированию и установлению строения этого чудодейственного вещества. В это время в СССР уже вела работы по выделению пенициллина профессор Ермольева[243], поэтому сведения эти не были неожиданными. Робинсон советовал нам обратить особое внимание на кремнийорганические полимеры, нашедшие на Западе многообразное применение.

Было и много других, менее запомнившихся встреч. Завершающий банкет проходил в Ленинграде, в Таврическом дворце, белой ночью. На банкете присутствовали англичане, американцы, французы, ученые других союзных государств и нейтралы, немцев не было. Шел 1945 год, все были исполнены дружеских чувств и уважения.

Эта сессия Академии наук имела и несколько неожиданное последствие. На сессии присутствовали некоторые (не помню, кто именно) из влиятельных членов ЦК, у них сложилось впечатление, что В.Л. Комаров слишком стар и болен, чтобы полноценно управлять сложным организмом Академии наук. Произошла смена президента. В качестве нового президента — второго советского президента Академии наук — был рекомендован и избран академик С.И. Вавилов, физик 55 лет, известный своими исследованиями по оптике и участием в организации оптической промышленности СССР, библиофил, историк науки. Я его знал еще студентом, проходил у него физический практикум в МГУ. Это был серьезный, располагающий к себе ученый, способный сплотить вокруг себя самых требовательных академиков. Мы охотно отдали ему свои голоса.

Первая поездка за рубеж

К 1945 г. относится мое первое путешествие за рубеж. Желание побывать в чужих странах живет во многих. Оно свойственно и деятелям культуры и науки. Соприкоснуться даже поверхностно с развитием близких тебе областей и идей, посмотреть жизнь науки в ее обиталищах, что-то «зацепить» и использовать, сравнить с обстановкой у себя дома — все это интересно и важно. Я уже не говорю о том, что и жизнь иного общества, и знакомство с этим ушедшим у нас в глубины истории укладом, знакомым нам только по книгам, тоже представляет безусловный интерес. Желание посмотреть внешний мир жило и во мне с юности.

Возможность заграничного путешествия возникла, когда Московский университет решил командировать меня в Мадрид на международный съезд по химии, намеченный в Испании в 1933 г. Ни моя командировка, ни самый съезд не состоялись тогда. Всем памятны испанские события того времени, когда, несмотря на героическое сопротивление испанского народа и широкую помощь ему добровольцев многих национальностей, испанские фашисты при содействии пришедших к власти фашистов в Германии свергли законное правительство Испании и установили франкистский режим[244]. Мы тогда и не думали, что являемся свидетелями репетиции фашистского метода расширения границ, что угроза войны нависла над нашим государством, что наш народ поднимется на смертельную борьбу с фашизмом и разгромит его. Неудивительно, что моя первая поездка за рубеж состоялась только после окончания Великой Отечественной войны в 1945 г.