На Калиновом мосту

Озадаченный, Иван поднял взгляд на толпу и заметил девушку, которая смотрела на него как‑то слишком внимательно. «Она просто европейка. А в этом районе европейцев мало, вот и смотрит на почти земляка. Ей же любопытно, что я буду делать». А делать что‑то было надо. Ехать к Янлин он передумал и, обрезав куски подушки взятым у продавщицы уличной еды ножом, поехал к генералу Джан Юну.

Отъехав десяток метров, сам не понимая зачем и почему, Иван остановился и оглянулся. Толпа расходилась, и девушки он больше не увидел. Иван вспомнил ее взгляд. «Нет. Не похоже на простое любопытство. Что‑то другое было в ее глазах».

Уже выезжая на магистраль, ему пришло в голову: «Если бы не заехал в старый город, то подушка взорвалась бы на трассе на скорости под сто километров на какой‑нибудь бесконечной эстакаде. Тогда бы я с вероятностью сто процентов куда‑нибудь врезался с паршивыми последствиями. И стала бы полиция потом разбираться, что было раньше: взрыв подушки или авария? Что за машину организовал этот старый китайский товарищ? Сейчас разберемся!» Он надавил на педаль и смешался с потоком куда‑то спешащих машин.

Глава 9

Чем больше Иван думал о взрыве подушки безопасности, тем очевиднее ему становилось, что это не заводской брак. Значит, кто‑то решил его устранить. А так как машину предоставил Джан Юн, то выходит, кроме него сделать это было больше некому.

Еще час назад Иван хотел все бросить и умчаться на тропический остров. А теперь ему стало интересно, зачем старому китайцу понадобилось портить отношения, которые он выстраивал несколько десятилетий. Значит все очень серьезно и важно. Иван представил, что мог бы сейчас лежать не на белоснежном хрустящем пляжном песке, а в каком‑нибудь китайском морге на холодном железном столе.

«Так вот вы какие, китайские друзья! – разозлился он. – Значит, генерал Вахромеев был прав. Для китайцев главное – это достижение своих целей. А товарищи‑попутчики лишь инструмент, который можно поменять в любой момент или просто уничтожить».

Вспоминая всегда крайне любезное, почти заискивающее поведение старого китайского генерала, Иван разозлился еще сильнее: «Сейчас я послушаю, что ты скажешь, старый хрен. Наверное, не думал со мной больше встречаться?»

Дом Дружбы находился в так называемом колониальном районе Гуанчжоу. Несколько шикарных кварталов отделили от остального города и быстро благоустроили, когда Китай в 19‑ом веке был оккупирован Британской империей.

Иван поставил машину в двух кварталах от нужного здания и пошел пешком. Вокруг были особняки в стиле ампир, традиционном для тогдашних европейских носителей гуманизма в дикие народы.

Для тех, кто не принимал новые порядки добрых западных миссионеров, всегда быстро находились пушки с картечью, концлагеря и расстрельные команды. Дворцы и замки и сейчас поражали своей роскошью. Массивные колонны ограждали высокие парадные двери от посторонних глаз. Вычурные лепные гирлянды на фасадах и наборных наличниках вокруг больших окон говорили о неожиданно свалившемся богатстве. И о том, что хороший вкус за деньги не купишь. Высокие ротонды и бельведеры, венчающие крытые позеленевшей медью крыши, намекали на желание возвыситься над окружающими. А с постаментов вокруг здания и с высоких карнизов на людей грозно смотрели охраняющие дворцы грифоны, горгульи и химеры, рассказывая всем, что их хозяева, как и все преступники, живут в постоянном страхе, понимая, что от расправы их не спасут ни высокие кованые заборы, ни мифические хищники.

«Рублевка, она и в Китае Рублевка, – вспомнив Россию, пришло в голову Ивану, – даже если английская».

Тех европейцев из Китая давно выгнали и сейчас в тени древних платанов и вязов гуляли туристы. Все это было очень нехарактерно для Китая и было больше похоже на театральные декорации к спектаклю о какой‑то чужой жизни.

На высоком каменном заборе Дома Дружбы висела гранитная табличка с текстом о вечной дружбе Китайской Народной республики и Советского Союза написанная на трех языках: русском, китайском и зачем‑то на английском. «Вечного ничего не бывает», – подумал Иван. Он нажал на кнопку вызова и чугунная калитка сама открылась. Через ухоженный сад вдоль красивого пруда с цветущими лотосами он прошел к крыльцу, где на ступеньках его ждал Джан Юн.

Иван хотел понять по лицу китайца, как тот отнесется к его появлению. Но быстро убедился, что это затея была бы абсолютно бесполезна даже для психолога‑физиономиста. Джан Юн как обычно излучал радушие, а глаза старого китайца светились искренней радостью от встречи.

– В машину, которую вы мне предоставили, кто‑то подложил взрывчатку! – резко сказал Иван. – Она только чудом не сработала на трассе. Если бы я не изменил маршрут, то, скорее всего, погиб бы. Не расскажите, любезный Джан Юн, кто так хочет меня устранить?

– Я вижу, что мой хороший друг сильно расстроен. А злость не самый лучший советчик. Смею предложить вам сначала отдохнуть и восстановить силы после долго перелета и неприятных событий, которые с вами произошли. А когда вы успокоитесь, мы вернемся к нашему разговору.