На Калиновом мосту

Такси из аэропорта уперлось в узкие улицы древнего города и в толпы людей. Дальше Диана с Иваном пошли пешком. Ошибиться с направлением было трудно. На каждом шагу встречались похоронные процессии. Людей без гробов, завернутых в разноцветные саваны, родственники на деревянных носилках несли вниз к реке. Иногда встречались процессии видимо тех, кто приехал издалека: они везли завернутых в такие же саваны покойников просто привязанными веревками к багажникам автомобилей.

– Можно подумать, что в Индии больше нигде не кремируют, – произнес Иван, пропуская очередную похоронную процессию.

– Если умер в священном городе Варанаси, то твоя душа прекращает череду перерождений и сразу попадает в рай. Если не получилось здесь умереть, то многие перед смертью просят родственников хотя бы кремировать их именно здесь. Они верят, что город основал сам Шива.

– Это я в курсе. Все индусы мечтают о мокше – освобождении от череды бесконечных рождений и смертей.

Наконец, они вышли к реке. Здесь была пристань на черных сваях, где разгружали лодки с дровами для погребальных костров. Отсюда открывался великолепный вид на священный город.

Сотни желтых, оранжевых, красных, коричневых, белых дворцов и храмов, украшенных бесчисленными резными каменными и деревянными фигурами богов, людей и фантастических животных, залитых ярким необычным светом, из‑за которого город и получил имя Города‑солнца, растянулись на высоком берегу вдоль реки и сейчас покачиваясь, отражались в священной воде Ганга.

– Какая красота! – Диана остановилась, настолько ее потрясло увиденное. – Индусы считают, что здесь вечная резиденция бога‑отца Шивы.

– Бог‑отец, Бог‑сын… что‑то это мне напоминает, – иронично заметил Иван, у которого лет пять назад был индийский период, и он даже несколько месяцев жил недалеко от Калькутты в Западной Бенгалии в маленьком, заросшем лианами монастыре, слушая проповеди местного гуру.

Тот период кончился, когда Иван стал свидетелем кровавой расправы после межкастовой свадьбы. Семья юной девушки, которая тайно вышла замуж за любимого из другой касты, когда узнала о свадьбе, посчитала себя настолько оскорбленной, что ночью длинными мачете вырезала всех родственников жениха, не пощадив маленьких детей и даже саму «виновницу» – девушку из своего сословия.

После этого у Ивана все очарование от индийской мистики мгновенно пропало.

– Неужели у тебя нет воображения? – воодушевленно продолжала Диана. – Это самый древний город на земле! Представь, что тысячу лет назад здесь все было точно так же. Тысячи паломников, ждущих возможности совершить обряд пуджа, обряд омовения в священных водах…

– Говорят, они и не болеют, потому что из‑за обилия в этой воде миллионов бактерий у них появляется сильный иммунитет.

– А может и потому, что вода Ганга действительно лечит. Здесь, в храме, тысячи лет не затухает священный огонь, от которого поджигают костры для кремаций.

– И тысячи лет, недогоревшие останки тел чьих‑то родных и близких  плавают между лодок с туристами, – продолжал кощунствовать Иван.

Диане не нравилось, что Иван иронизирует над такими важными вещами. Поэтому ответила ему очень резко.

– Это странно и неприятно только для непосвященного европейца. Для индуса огонь и вода – две великие стихии и прах человека обязательно должен вернуться в воду. Представь силу веры людей, которые отказываются от всего: от своих личных привязанностей и желаний только для того, чтобы соединится в любви со всем окружающим миром и почувствовать себя его частью.

– У нас в России для этого вкапывают за гаражами лавочку от списанного автобуса и с помощью водки достигают этого гораздо проще и быстрее. Некоторым это так нравится, что обратно в реальный мир их уже не загонишь.

В этот момент, заметив двух европейцев, к молодым людям подошел индус в короткой набедренной повязке. Это был очень худой человек с почерневшей и подубевшей кожей. Коричневое лицо было выкрашено мелом. Серые сальные волосы, связанные в несколько пучков, торчали в разные стороны, а на груди висели бусы ярко‑желтого цвета. Запах от него шел такой, что Диана невольно отшатнулась.

Откуда‑то в его руке оказался кусок ржавой трубы. Ничего не говоря, он снял с себя набедренную повязку и очень ловко и быстро намотал свой член на железную палку. Подойдя к молодым людям вплотную, он начал что‑то говорить на непонятном языке, часто повторяя слова «Ишвара» и «Пуруша», а потом на неплохом английском сказал, что они могут поднять его за эту трубу и он сможет висеть на своем члене, сколько они захотят.

«Материальное и физическое – ничто. Только духовное имеет смысл», – непонятно к чему добавил он.

Естественно, они отказались. Тогда индус быстро размотал с трубы свое достоинство обратно и протянул руку, требуя денег, совсем забыв, что материальное для него не имеет значения.

– Вот тебе и просветленный, достигший нирваны и пошедший еще дальше, – засмеялся Иван, протягивая ему купюру.

– Это просто мошенник. А они есть везде.