На капитанском мостике

П л а т о н о в. Прошу! (Ставит на стол.) В маленькой дозе весьма полезный напиток!

М а р а с а н о в (отпив глоток). Чудесный кофе!

П л а т о н о в. Ну, и что же вы теперь поделываете, Юрий Михайлович? На жизнь, надеюсь, не жалуетесь?

М а р а с а н о в. Да нет, пока не жалуюсь, Тихон Ильич. Если и жалуюсь, то только на себя. Работаю в «почтовом ящике», в конструкторском бюро.

П л а т о н о в. Значит, неплохо устроились?

М а р а с а н о в. Ничего, терпимо. А вы в министерстве работаете?

П л а т о н о в. Да, в отделе новой техники, экспертом. Значит, жить, говорите, можно?

М а р а с а н о в. Вполне! Правда, я по глупости в кооператив записался.

П л а т о н о в. Почему же по глупости? Человек в вашем возрасте не может жить без своего угла.

М а р а с а н о в. Да, но видите ли, какая вещь. Требуют первый взнос, а с деньжатами у меня не так чтобы… Деньги, конечно, невелики, к сожалению, мои товарищи, у которых я мог бы свободно одолжить, сейчас в командировке. Одалживать у сослуживцев вроде неудобно. И вообще я не люблю одалживать, прибегать к помощи других.

П л а т о н о в. И сколько же вам требуется?

М а р а с а н о в. А что говорить, четыреста рублей.

П л а т о н о в. Я дам вам, Юрий Михайлович.

М а р а с а н о в. Нет, нет, я у вас не возьму.

П л а т о н о в. Да, но вам же негде занять?

М а р а с а н о в. Как-нибудь перебьюсь. Да мне, Тихон Ильич, просто неудобно у вас одалживать.

П л а т о н о в (достает деньги из шкатулки). Берите, а то ведь я могу и передумать.

М а р а с а н о в. Ну, большое спасибо, Тихон Ильич! Выручили! Я, разумеется, ненадолго. Через месяц-другой я обязательно верну. К тому же скоро прогрессивку получу. Как-нибудь наскребу. С вашего позволения, я сейчас расписочку сочиню.

П л а т о н о в. А это еще зачем? Я привык, Юрий Михайлович, верить людям.

М а р а с а н о в. Как угодно. (Прячет деньги в бумажник.) Можете не сомневаться. У меня память хорошая. Да!.. Нехорошо у нас с Любой получилось.

П л а т о н о в. Не понимаю я сегодняшних молодых людей. Чуть что — развод и никаких гвоздей!

М а р а с а н о в. Верите, я не виноват, Тихон Ильич. Я все время как-то старался ее убедить, повлиять, но…

П л а т о н о в. Пейте лучше кофе, Юрий Михайлович.

М а р а с а н о в (отпивает мелкими глотками). Кофе отличный у вас! Я как раз такой люблю. А главное — из-за чего? Из-за каких-то убеждений. Ей, видите ли, не нравятся мои смелые суждения. Что ж в этом плохого? Не могу же с ней во всем соглашаться.

П л а т о н о в. Семья, по-моему, как раз и требует единства убеждений. Что же это за семья, если люди говорят на разных языках? Одна видимость!

М а р а с а н о в. Вы меня не поняли. Я говорил о праве на самостоятельные суждения.

П л а т о н о в. Я слышал ваши «самостоятельные суждения». К сожалению, я тоже не могу с вами согласиться.

М а р а с а н о в. Тихон Ильич, по-моему, я ничего такого не говорил. Я только сослался на ваш жизненный опыт.

П л а т о н о в. Именно это я и имею в виду! Откровенно говоря, ваш упрек для меня не был неожиданным. Чего только сегодня о нас не говорят.

М а р а с а н о в. Я, собственно говоря, не понимаю: что вас так насторожило? Сейчас каждый знает, что наступило новое время — время больших и серьезных раздумий о жизни. И это хорошо, что люди как-то сами пытаются разобраться в сложных и бурных событиях. Лично я ничего не вижу в этом плохого. Вот вы, Тихон Ильич, считающий себя экономистом-практиком, разве вы не думаете о прошлом? Разве вам не интересно знать, что было хорошего в вашей жизни, а что надо бы сделать иначе? Иными словами — разве вы не подсчитываете себестоимость ваших побед? Какой ценой вы заплатили за них?

П л а т о н о в. Социализм — это ведь не частная лавочка. Частник, он обычно каждый день подсчитывает прибыли, убытки. Вкладывая порой огромные средства, мы хорошо знаем, что отдача будет не сразу.

М а р а с а н о в. Да, но вы согласны, что подсчет необходим?

П л а т о н о в. Подсчет, говорите?

М а р а с а н о в. Вот именно! Человек не может жить, не думая о своей жизни. Конечно, я вас понимаю, вы принадлежите к тому поколению, которое не привыкло утруждать себя раздумьями.

П л а т о н о в. Ну да, мы были бездумными автоматами…

М а р а с а н о в. Дело не в автоматах. Вы придумали себе высокие принципы, по ним и живете. Ну, а что они лично вам дали?..

П л а т о н о в. А я вот прожил жизнь и ни разу не задавал себе подобного вопроса.

М а р а с а н о в. Потому что вы раб принципов. Без улыбки, Тихон Ильич, живете. Скучно и неинтересно. Вон посмотрите на рожь в поле. Стоит она колос к колосу, порою такой ветер поднимется, что тебе ураган, а она наперекор всему стоит и не ломается, да еще звенит своими спелыми колосьями и радуется: и солнцу, и звездам, и небу, каждой капле утренней росы, каждой капле дождя. Так и человек должен — жить и радоваться, — а вас раздумья о времени уже настораживают.