На картине

О.В.Н. стоит перед портретом и смотрит мертвой музе в глаза. Что сказать — даже она ответила бы ему “да” — при жизни, конечно.

Если я чего еще и боюсь, так это того, что О.В.Н. ее купит.

 

Вечером Тася приходит ко мне — огромное пижамное дитя. Когда она родилась, я не могла спать две ночи, а на третью уснула. И мне приснился сон — маленький сверточек с грудной Тасей — весом с войлочного зайца — лежал у меня на плече, но мне было так тяжело, словно меня придавили скалой.

Сейчас у Таси прыщики на лбу и ненависть к прописанному Фонвизину. В комнате припрятаны садовый фонарь и Анаис Нин.

— Мама, я все забываю спросить, ты меня любишь?

— Только тебя и люблю, Тася. Больше всех на свете.

— И на картинах?

— И на картинах, и во сне.

 

Я так устала кривить душой. Но пока Тася рядом, это неважно. И не страшно, что будет потом.