На Кавказском фронте Первой мировой. Воспоминания капитана 155-го пехотного Кубинского полка.1914–1917

Поздно ночью утих и опустел Занзах, и только в узких и кривых его улицах местами виднелись оставленные патронные и санитарные двуколки. Пройдя с версту по дороге на Ардос, полк свернул вправо в узкое ущелье, откуда ему следовало выйти часа через полтора к разведчикам, занявшим еще с вечера линию для разворачивания. Ночь была темная, и еще до нее с сумерек начал падать снег. Проводником полка был начальник команды разведчиков подпоручик Арсенашвили, отлично изучивший путь следования полка. Спустя час после выступления к голове колонны подъехал ординарец и доложил командующему полком, что хвост колонны 4-го батальона оторвался и неизвестно где находится. Полк остановился и простоял около 40 минут, пока нашелся 4-й батальон. Оказалось, что командующий 4-м батальоном капитан Джапаридзе, ведя свой батальон на большом интервале, по близорукости своей на одном разветвлении ущелья пошел другим путем. Ошибка капитана привела полковника Херхеулидзе в сильный гнев.

– Если вы слепой, – кричал он на капитана Джапаридзе, – то возьмите посох и тарелочку и просите милостыню, а не губите мне дела!

Блестящий офицер капитан Джапаридзе, хотя и оказался виновником, но такого упрека вовсе не заслуживал. Однако старику его вспыльчивость офицеры всегда прощали за его прочие прекрасные качества.

Бесспорно, что в другое время такая ошибка могла принести немало бед, но теперь она прошла бесследно, так как до начала наступления оставалось еще несколько часов.

Еще задолго до рассвета полк был развернут в боевой порядок. Противник был настороже, и над ротами все время посвистывали пули. В седьмом часу где-то вправо по направлению Джили-Геля поднялась сильная стрельба, а спустя несколько минут после того полк двинулся в атаку. Пройдя шагов двести, боевой порядок был встречен убийственным огнем ружей, пулеметов и артиллерии. Этот огневой ад исключал всякую возможность управления, и роты почти сомкнутым строем двигались в направлении орудийных вспышек, в створе которых находился кольцевой окоп. Чем ближе к цели, тем положение становилось трудней. Огонь противника достиг предела.

Полк находился под проливным свинцовым дождем, и только благодаря полутьме приближающегося утра ему представлялась возможность двигаться вперед. Через несколько минут послышалось «ура», и огонь противника заметно стих. У кольцевого окопа завязалась отчаянная схватка 5-й и 6-й рот с противником. Люди резали проволоку, висли на ней и гибли, поражаемые пулеметами и ручными гранатами. Полный неудержимой отваги, подпоручик Султанов хотел сделать прыжок через проволоку, но, пораженный несколькими пулями, упал и повис на ней. Такой участи подверглись его младший офицер, недавно прибывший в полк (фамилии не помню), и несколько солдат. Но кого пуля миновала, тот шел вперед. Уже люди были в самом окопе, работая там штыком, прикладами, но контрудар подошедших подкреплений против них заставил отойти полк на исходное положение. Здесь осмелевший противник был встречен залповым огнем и дружной контратакой.

Весь полк как один бросился вперед. Противник принял удар, но спустя минуту, отбиваясь, стал отступать, неудержимо преследуемый кубинцами. Люди почти на плечах противника подходили к его окопам, но шагах в ста он успел оторваться и открыть убийственный огонь. 5-я и 6-я роты вновь пошли на кольцевой окоп. Они были опять встречены огнем ружей, четырех пулеметов и ручными гранатами и на глазах противника начали нести жестокий урон, потеряв на этот раз всех офицеров.

Но никакая сила не смогла уже остановить порыва людей. Остатки двух рот во главе с фельдфебелем 5-й роты[149] бросились на окопы и ворвались в них. Сам фельдфебель, зарубив шашкой наводчика пулемета и еще двух солдат, нашел смерть под турецкими штыками. Одновременно вместе с фельдфебелем на другой пулемет противника бросился мальчик – доброволец, георгиевский кавалер (о котором я упоминал в записках во время перехода полка из Салькори в Зивин). Еще при выходе полка из Занзаха он обещал своей роте взять турецкий пулемет и заработать «золотого Георгия».[150] Добежав до стрелявшего пулемета, он прикладом убил наводчика, но тут же сам, пронзенный пулей, свалился мертвым вблизи захваченного им трофея.