На каждом из неб

Что и отметится в строгом отчете.

Или простые ребята – спасатели,

Смерть их боится, вот где показатели.

А в конце месяца жизни спасенные

Перерождаются в цифры казенные.

Сколько же жизней иметь разрешается?

Вечно в статистику кто-то вмешается.

Шамкает что-то старуха с косою,

Дарит покой, а не нужно покоя.

* * * * *

Счастье

Ни чего особенного нет в том, что мир с собою не условится.

Ангелы рождаются на свет, сатанеют и людьми становятся.

Демоны, все страсти утолив, постепенно к Богу обращаются,

Бог несправедливо терпелив, потому все и не прекращается.

Но, ведь мир не делают шутя. Люди – не горшки, чтоб быть из глины.

Почему ж так счастливо дитя? Для чего рождается невинным?

Кажется мне, знаю я ответ. Только в горе счастья миг бесценен.

Без печалей горьких счастья нет, в том оно, что мир несовершенен.

* * * * *

Конфликт

Постоянно враждуют гормоны в крови

С неудовлетворенным желаньем любви.

Этот вечный конфликт переходит на сон,

Где хоть кто-то, в кого-то, отчасти, влюблен.

Лимузин, самолет, перелет, ресторан,

И прекрасна она, и ты вовсе не пьян.

А в душе распускает листочки весна,

Но ты в жизнь возвращаешься утром из сна.

Снова офис, начальник, не вкусный обед.

Вечер, бар, а в квартире лишь эхо в ответ.

После вязкого дня окунаешься в сон,

Где хоть кто-то, в кого-то, отчасти, влюблен.

* * * * *

Взрывные идеи

Взрывные идеи, а руки устали.

Не стали сильнее, но старыми стали.

Спина не сгибается, ноги замерзли,

А ты так хотел стать когда-нибудь взрослым

И морду соседу набить, негодяю.

Ну, что же, ты взрослый теперь, поздравляю!

Однако, проблемы твои не пропали.

Лишь, может быть, более взрослыми стали.

Ты держишь в глазах не упавшие слезы,

И больше не смотришь, как падают звезды.

Соседа не бьешь, стал, наверное, умным.

А, все же, признайся: Ты хочешь быть юным.

* * * * *

Если я, хоть раз воскресну…

Если я, хоть раз воскресну,

Это будет не со мной.

Подними, вот эту песню,

Отнеси её домой.

И не страшно, что не сладко,

Страх не должен нас пугать.

Наши тёплые кроватки,

Нас уже устали ждать.

Наши доводы не громки,

Наши выкрики все злей.

Мы глазеем на обломки

Тех, Великих кораблей.

Разлетаются обломки,

Волны скроют корабли

Мы отставшие потомки,

Довезите до земли!

* * * * *

Говорят

Не все слова судьбу творят.

И слов таких совсем не много.

А люди часто говорят,

Про мелочи, про всё подряд,

Лишь чтобы скоротать дорогу,

Чтобы развлечь других людей,

Или, когда пришлось напиться,

Возможно, счастьем поделиться,

Утешить близких и друзей,

Или хотят проговориться.

* * * * *

Вкус свободы

Её мечтания – фен шуй и каббала,

Он – рокер, пиво пьёт, а ей нужна текила.

Пора влюбленности – она уже дала,

Но взглядов жизненных, пока не разделила.

Он слишком ветреный и в кожаных трусах!

Она в них тоже, только по другой причине.

И колтуны свалялись в длинных волосах,

Хотя ему зачетный плюсик, как мужчине.

Сомнений множество: он нужен, или нет?

Свободу жаль терять, но поджимают годы

Или опять просить текилу за минет,

Чтоб ощутить неповторимый вкус свободы.

* * * * *

Что такое счастье?

Что такое счастье? Это – дальнобой,

В зимнее ненастье и с её судьбой.

Ветер злит, под ноги смерчики вихря.

Мёрзнет у дороги тоненькая фря.

У дешевой шубки линька началась,

На короткой юбке давешняя грязь.

Цвета фиолета кожаный покров.

Сбить цену минета до вязанки дров.

Трет свой носик синий варежкой она,

Ей любовь в кабине жизненно важна.

Страшно отчего-то. Ночью и одна.

Но, другой работы не даёт страна.

А, она училась, свой дневник вела,

Но не получилось, сказка подвела.

Жизнь, как дятел долбит, крутится ужом.

"На! Заветный столбик с километражом!

В качестве подарка за мечты твои!

Ты теперь доярка, понежней дои!"

Ночь-то, понемногу, уморить грозит.

"Ух ты, слава богу! Кто-то тормозит."

* * * * *

Романтика не серьёзных отношений

Секс и бифштекс

Ну, может быть не каждый день, но, несомненно, очень часто

Она ему варила пасту, готовить было просто лень.

Она считала: Красота сама собой, как угощенье,

Пускай он, в дымке восхищенья, простит отдельные места.

И он, естественно, прощал, и макаронами давился,

И на лицо её дивился, и обожать не прекращал.

Очарованье естества вступало в силу на закате,

А голод, таявший в разврате, уже не находил слова.

И год так целый пролетел. Он – раб её причинной щели,

Почти пугался вермишели, а женщину свою хотел.

Но, шатко, из последних сил, спокойно обходясь без секса,

Едва ли больше, чем бифштекса. По очереди всё просил.

Секс был доступней, чем бифштекс, запретный плод – искус не новый,

Плюс, ароматы из столовой его тревожили рефлекс.

Печь общепита – жерло зла! Была там чудо-повариха.

Конфликт страстей. Проснулось Лихо. Змеёй в мечты его вползла,

Очаровавшая в момент. Она, хоть, не была красивой,

Но пахла мясом и подливой, жене достойный конкурент.

А, в этот день, как на беду, томилась на углях свинина.

Изголодавшийся мужчина пошёл на аромат в бреду.

Она всё сразу поняла, лишь взгляд увидев ненасытный,

Ломоть отрезав аппетитный, ему на блюде подала.

Без макарон, на овощах, с пикантным соусом из сливы,