На каждом из неб

Я «искря» и шатаясь, свалил в коридор.

Там, как раз, и не спрятаны боеприпасы,

Даже нечем продолжить с тобой разговор.

Чует сердце, что резвость вернется не скоро,

Чугуном по башке – ощутимый урон.

А противный, предательский цокот фарфора

Доложил мне, что ты обнаружила схрон.

Почему-то настало желание мира,

Полежать на полу, или вовсе удрать.

Как-то надо прорваться мне в недра квартиры,

Для дальнейших дискуссий тарелок набрать.

Все плывет, так давненько меня не тошнило,

В первый раз, столь конкретный и быстрый облом.

Собираю в кулак я последние силы

И, пригнувшись, петляя, скачу напролом.

Две прицельных тарелки попали мне в ухо,

И вдогонку еще пара очередей.

Я невольно подумал: «Не плохо, старуха!

Щас продолжим беседу культурных людей».

Для разведки, чуть высунул руку с тарелкой,

Но, почуяв движенье, отдернул назад.

Это раньше была, мать, ты меткой и целкой,

А теперь не до целок, трезвоньте «набат».

Я, как черт из коробки, почти, появился,

Мог бы Рэмбо от зависти сдохнуть в кино.

Жаль, что грохнулся, выход мой не получился,

Зацепился за провод. Ну, что за дерьмо!

Нос расквасив, поверженным я притворился.

Ты с опаской взяла свою сковороду.

Не спасал бы патроны, я б так не разбился.

Приближайся, не бойся, родная, я жду.

Повернулся и сел, на тебя только глядя.

А в глазах у тебя появился испуг.

Ну, чего? Может, будешь молить о пощаде?

И откуда тарелочек стопочка, вдруг?

Победил я, и мир, наконец, воцарился.

По-другому, естественно, быть не могло.

Только, в зеркало, я, посмотрев, удивился.

Это мне поначалу не очень везло.

* * * * *