На каждом шагу констебли

Незадолго до приезда Фолджема в Англию настоящий Кэли Бард, человек довольно известный в узком кругу специалистов, поместил объявление в газете, где сообщал, что отправляется на ловлю бабочек в Южную Америку и ищет напарника. Это объявление тут же взяли на заметку Лазенби и Поллок, которые, осторожно наведя справки, выяснили, что Бард уехал надолго. Таким образом, Фолджем счел удобным превратиться в Барда, тем более что в школьные годы он увлекался ловлей бабочек и знал достаточно, чтобы выдать себя за любителя. В случае если бы он наткнулся на кого-нибудь, кто знал настоящего Барда, он воскликнул бы: «Что вы, что вы! Да я вовсе не тот знаменитый Кэли Бард. Куда мне?» Или что-то в этом роде. Преступники, конечно, не могли предвидеть, что настоящий Бард вернется на два месяца раньше срока, подхватив какое-то тропическое заболевание.

И вот, когда один из наших ребят зашел навести справки по указанному адресу, его встретил чрезвычайно раздражительный человечек, коего тут же доставили на вертолете в Толларк для очной ставки.

К этому времени мы уже, конечно, знали, кто из них Фолджем, поскольку выяснили личности всех остальных. Но к тому же Фолджем допустил одну промашку: упомянул о побрякушке Фаберже, прежде чем он мог бы о ней что-нибудь узнать.

Знакомясь с моей женой, он сразу взял верный тон – иронический и в то же время дружелюбный. Он понимал, что вряд ли она всерьез поддастся его чарам, однако она находила его общество забавным и приятным. Артист слегка косил – ему повредили глаз во время драки в каком-то притоне, но этот недостаток, говорят, многие женщины даже находили привлекательным. Что касается Лазенби, или, вернее, Диксона, то он потерял глаз во время Второй мировой войны, будучи полковым священником в австралийской армии, пока не выяснилось, что он давно уже лишен сана. Ему было совсем нетрудно провести епископа Норминстерского, которого очень рассердила вся эта история. Ну, вот как будто и все. Буду рад ответить на ваши вопросы.

Кармайкл заскрипел ботинками, но тут Аллейн встретил взгляд тихого и незаметного на вид человека, сидевшего в последнем ряду.

– Что вас интересует?

– Мне хотелось узнать, сэр, были ли найдены недостающие страницы дневника?

– Нет, наши поиски ничего не дали. Лазенби, вероятно, просто спустил их в туалет.

– Он их прочел тогда на берегу и поэтому вырвал?

– Совершенно верно. Надеясь сократить себе срок, он признался во время следствия, что мисс Рикерби-Каррик описала там подслушанный ею разговор между… – ботинки Кармайкла беспокойно заскрипели, – между Фолджемом, Лазенби и Поллоком… Ну хорошо, Кармайкл, говорите.

– Думаю, там еще было о вашей супруге, сэр, и, может, о картине, которую они подсунули Бэгу. А еще насчет мотоциклистов и так далее и тому подобное.

– Возможно. Но если верить Лазенби, то запись в основном касалась убийства Андропулоса. Когда мисс Рикерби-Каррик попыталась рассказать об этом моей жене, ей помешал Лазенби, под видом будто хочет уберечь Трой от скучной собеседницы. Точно так же и Артист вмешался, когда Поллок проявил чрезмерный интерес к рисункам моей жены и выказал готовность помочь ей. Артист притворился, что он возмущен фамильярностью Поллока. На самом деле им руководили далеко не столь галантные соображения.

Кармайкл сел, вместо него вновь поднялся человек в последнем ряду:

– Мне бы хотелось знать, что же в действительности произошло в ту ночь в Кроссдайке?

– Вскрытие показало, что мисс Рикерби-Каррик приняла довольно большую дозу снотворного, возможно, таблетки мисс Хьюсон. Она спала на палубе на корме за грудой покрытых брезентом шезлонгов. Каюта Артиста находилась у самого трапа, и, когда все затихло, он прокрался через салон на палубу и убил ее, поскольку она слишком много знала, а затем снял драгоценность Фаберже, которую вместе с трупом передал мотоциклисту, чья фамилия, как ни странно, действительно Смит. Тот ждал на берегу, как ему приказали накануне. Моя жена вспомнила потом, что ночью слышала треск мотоцикла. Да, я вас слушаю?

Слушатель из третьего ряда поинтересовался, все ли члены шайки знали об убийстве мисс Рикерби-Каррик.

– Если верить Лазенби, заранее они ничего не знали. Когда Лазенби сообщил Фолджему о записи в дневнике, тот сказал, что все уладит сам, и велел ему помалкивать, что тот и сделал. Но конечно, потом они обо всем догадались. Сам Артист едва ли что-нибудь им рассказал – он не привык делиться даже с ближайшими сообщниками.

– А то, что они все время ссорились и не ладили между собой, – это было для отвода глаз?

– А! – сказал Аллейн. – Точно такой же вопрос задала мне жена на следующий день в Норминстере.

– Так это было для отвода глаз? – спросила Трой. – Я имею в виду, как Кэли – про себя я его все еще так называю – издевался над Поллоком, а тот вместе с Хьюсонами норовил как-то нагрубить ему в отместку. Все эти разыгранные перед нами стычки были просто комедией?

– Да, родная.

– Ну а горе Хьюсона из-за смерти сестры… – Она повернулась к Натушу. – Ведь вы говорили, он был очень расстроен.

– Мне так показалось.