На ходовом мостике

В общем то, что я слышал в последнее время о «Шторме», вселяло уверенность в его экипаже. Корабль в составе эскадры с первых же дней войны принимал самое активное участие в боевых действиях - конвоировал транспорты, обстреливал вражеские позиции, подвозил подкрепления нашим войскам. Только в период оборонительных боев у Новороссийска и Туапсе сторожевой корабль «Шторм» выполнил ряд ответственных боевых задач. 3 сентября 1942 года с Таманского полуострова эвакуировалась Керченская военно-морская база. Прикрывавший ее 305-й батальон морской пехоты, которым командовал прославившийся на Малой земле Цезарь Куников, попал в окружение в районе Соленых озер. Батальон необходимо было снять с узкой прибрежной полосы. В море вышел «Шторм». Один, днем, без воздушного прикрытия, он подошел к занятому врагом побережью, принял на борт с торпедных катеров личный состав батальона с вооружением. Корабль оказался загружен до критического предела. Всякое движение было запрещено. Для того чтобы отойти от берега и лечь на обратный курс, бывшему командиру «Шторма» А. И. Несмеянову пришлось осторожно описывать пологую кривую, так называемую циркуляцию. Боевая задача была выполнена, личный состав батальона без потерь доставлен в Геленджик. Командующий флотом объявил всему экипажу «Шторма» благодарность.

Следующую операцию «Шторм» провел в период последних боев за Новороссийск. Кораблю следовало конвоировать эвакуированный железобетонный док. Во время перехода док неоднократно подвергался яростным атакам авиации противника, но был в сохранности доставлен в Сухуми. Вторично комфлотом объявил экипажу «Шторма» благодарность.

Затем «Шторм», выполняя приказ командования эскадры, [223] доставил из Туапсе в Геленджик командующего Черноморской группой войск генерал-полковника Я. Т. Черевиченко и Адмирала Флота Советского Союза И. С. Исакова. И сразу же совместно с эсминцами «Незаможник», «Железняков» и сторожевым кораблем «Шквал» обстрелял аэродром в Анапе, в результате чего несколько самолетов противника было уничтожено, повреждена взлетная полоса. Уже при отходе корабли подверглись атакам вражеской авиации и торпедных катеров, но удар был успешно отражен, и корабли благополучно вернулись в базу. Так что к моему приходу на «Шторм» его экипаж представлял собой хорошо спаянный боевой коллектив.

Сам корабль был сравнительно небольшой, водоизмещением в пятьсот тонн, и неплохо вооружен: два 102-мм полуавтоматических орудия, четыре 45-мм орудия, замененных позже на 37-мм автоматы, четыре пулемета, один трехтрубный торпедный аппарат, глубинные бомбы, параваны. Кроме того, с корабля можно было производить постановку мин. Словом, это был универсальный корабль, способный решать различные боевые задачи. Подобные корабли появились у нас в начале тридцатых годов как первенцы отечественного надводного флота. Им суждено было стать предвестниками наших новых миноносцев. На них в свое время прошли первую морскую школу многие командиры - будущие прославленные адмиралы и флотоводцы. И хотя после эсминца «Незаможник» и лидера «Харьков» сторожевой корабль казался мне слишком маленьким, я понимал, что он - грозная сила, и гордился оказанным мне доверием.

Здесь же, на мостике, комиссар корабля старший политрук Александр Васильевич Корасев сообщил, что из ста пяти членов экипажа - тридцать восемь коммунисты и пятьдесят комсомольцы. В 1935 году, когда я служил на «Громе» и был секретарем партийной организации, у нас было всего семь коммунистов, а вот теперь на таком же корабле партийно-комсомольская прослойка составляет почти девяносто процентов экипажа.

- Да нам, Александр Васильевич, под силу горы ворочать!

Комиссар согласно кивает:

- Все зависит от нас, Петр Васильевич, как сумеем эту силу направить на боевые дела. И помощники надежные, есть на кого опереться. Превосходный секретарь [224] парторганизации военфельдшер Сачко. На корабле не первый год, знает людей, прислушивается к ним, считается с их мнением. И его любят, уважают. А секретарем комсомольской организации - котельный машинист старший краснофлотец коммунист Василий Савинов. Хороший агитатор, настоящий вожак молодежи.

Пока на море тихо, у нас есть время обстоятельно поговорить с комиссаром. Убеждаюсь, что сам он - человек беспокойный, знающий вкус соленого морского пота. Во флоте с тридцать второго года, служил катерным боцманом, был секретарем сначала комсомольского бюро, потом партийной организации, затем - военкомом отдельного дивизиона торпедных катеров. В ноябре сорок первого добровольно пошел в морскую пехоту к полковнику Горпищенко, где воевал до конца обороны Севастополя. А с июля 1942 года - на «Шторме»…

Ночной переход проходил спокойно. С «Незаможника» лишь поступило несколько сигналов об изменении курса, да изредка по конвою или в адрес одного из командиров охранения передавался приказ: «Соблюдать заданное расстояние» или «Соблюдать свое место в строю». Спокойный переход - это, конечно, хорошо, но только в бою я узнаю истинную цену экипажу.