На кончиках пальцев (СИ)

Малфой на автомате принял тёплый душ и переоделся в пижаму. Застегнул пижамную куртку, но почти мгновенно ему стало жарко. Скинув её, он уселся на кровать, и стал ждать. Непонятно, зачем. В голове было пусто и дремотно. Какая-то непривычная легкость, будто он парит в облаках. Он прикрыл глаза, и его унесло куда-то. Это произошло само, без какого-то его участия, но он внезапно понял, что Гарри стоит прямо за его дверью, опираясь на стену спиной и затылком. Улыбается и вспоминает сегодняшний день. Думает о том, что они почти восстановили первый этаж Мэнора. Всего за неделю. В обстановке строжайшей секретности. И для него это не было достижением, что ли… Просто он радовался тому, как домовики после Литарума радостно отзываются на его просьбы — приказы на самом деле, но он их таковыми не считал; как они стараются угодить хозяину; как преображается Мэнор, хотя Чары Иллюзии на внешних границах не дают никому понять, что особняк оживает. Поттер вспоминал, как Драко смеялся над неуклюжестью Питты, и что-то в его образе, в его ощущениях… Было что-то, но сонный Малфой не мог разобрать, не мог зацепиться за суть. Он хихикнул от показанных ему воспоминаний, но всё неожиданно прервалось. Гарри стушевался и вошёл в спальню.

— Ложись, — он сделал несколько шагов, прежде чем увидел, как чуть влажная белоснежная кожа Драко контрастирует с шоколадным шелком. Он отвёл глаза и медленно шагнул к самой кровати. Приподнял простынь и подождал, пока парень уляжется, старательно избегая смотреть на его обнажённое тело. Он закрылся, уже не так жёстко, как в то утро, после вопроса о Уизли, но достаточно, чтобы Малфоя окатило волной холода. Кожа после воды моментально продемонстрировала реакцию мурашками, чуть напряжёнными мышцами. Но Гарри не позволил себе взглянуть на его грудь. Он мановением руки укрыл парня простыней, несколько раз вздохнул и всё же прикоснулся к руке. — Засыпай…

И то, что Драко почувствовал, он тоже не сразу понял. Но осознание пришло позже. Намного. В тот раз он просто попросил его остаться. Ему было всё ещё холодно. Но понял, что произошло, только несколько недель спустя.

Каждый день они возвращались в Мэнор. И Гарри только через неделю после того, как они сняли Печать забвения с рода, проведя обратный ритуал, после того, как на завтра же профессор открыл для Леди Малфой путь домой, как он выразился, только сделав самое сложное и опасное, Гарри рассказал, что Гермиона прислала ему письмо.

Девушка не решилась оставить мистера Диггори в беде, как она выразилась, но подробно изложила его предположения. Прочитав его, Поттер, основываясь на том, что рассказал ему Типпи, на том, что чувствовал в Мэноре, пока Нарцисса ещё не закрыла род от него, сделал свои выводы.

Гилберт Уорик что-то искал. Что-то настолько важное, что хранилось в Мэноре, что прибегнул к помощи тех, на кого был наложен запрет. С кем не могли сотрудничать волшебники, не обладающие некоторыми артефактами, либо не владеющие некоторыми тёмными заклинаниями. К оборотням. И теперь Гарри сам искал этот предмет. Хотя бы чтобы понять, как обезопасить Драко, если тот будет жить с мамой дома. Понимая, какой властью обладает этот волшебник, Поттер хотел сделать всё, чтобы у Уорика не осталось и шанса навредить Малфоям. Вопросы будущего были крайне туманными, неясными. И спрашивать у Драко в лоб, кем он хочет стать, когда вырастет, было неловко. Если он захочет покинуть Британию, то так тому и быть. Но сделать он это должен по собственному желанию, а не потому, что здесь ему грозит опасность. Гилберт Уорик такую опасность вполне мог представлять. У Поттера был и запасной план. Но пока озвучивать он его не планировал. Вообще, если честно, не планировал. Но и прибегнуть решил к этому плану только в крайнем случае.

Он испробовал самые разные способы обнаружения искомого, но, не зная, какой именно предмет тебе нужен, не так то просто его найти. И если с крестражами Волдеморта у него была хотя бы отправная точка, то здесь пустота. И Драко, даже зная свой дом вдоль и поперек, как ему казалось, мало чем мог помочь. После стольких обысков авроров и набегов оборотней, которые ничего не нашли, казалось, что не осталось ни одного места в огромном особняке, которое они бы не обшарили.

После неожиданного предложения Малфоя остаться на ночь отношения парней никак не изменились. Драко принял дружбу Гарри как нечто, что само собой разумеется, почти не удивляясь ее проявлениям. И если для Поттера нормально укладывать его спать — отлично. И если иногда Малфою хочется чувствовать его присутствие рядом всю ночь — здорово. Никаких задних мыслей. В одну из таких ночей, когда парни лежали, ещё не совсем готовые уснуть после активных поисков непонятно чего, Гарри спросил.

— Как ты думаешь, кто спрятал это нечто в Мэноре? Волдеморт или твой отец?

Драко тут же помрачнел.

— Тёмному Лорду не было смысла что-то прятать в особняке. Если ему что-то нужно было сохранить, он использовал для этого людей. Так что это точно был отец.

— Ты знаешь, как он умер? Я знаю, что это был не ты.