На кончиках пальцев (СИ)

— Ну, это не вино… — улыбнулся Драко, но потом вмиг стал серьёзным. Тон Поттера был грустным. Но не ностальгическим, хотя он явно вспоминал то, что Малфой забыл, а печальным. И это подтолкнуло его к настойчивости: — Рассказывай. Я пошлю тебя к Мордреду и Моргане, если ты снова скажешь, что…

— Не скажу, — вздохнул Гарри. — Я видел Рона в Хоге. Мы говорили…

— И… Я, кстати, ещё не высказал тебе всё, что думаю по поводу твоих фокусов.

Герой снова вздохнул.

— Драко, я не придумал ничего лучше. Ты едва не разнёс кабинет Макгонагалл. Её малахитовые кошечки уже звенели…

Парень никак это не прокомментировал. Он не помнил этого. Только то, что в объятиях Поттера было настолько сладко и спокойно, что он хотел лишь одного — остановить эту минуту и заснуть.

— Я не думал, что ты уснёшь, да ещё и так крепко. И я сам не знаю, почему решил прогуляться по замку с тобой на руках… Глупая была идея. Но я просто как-то… — Поттер смутился, — просто вспомнил прошлое, как мы… И захотел посмотреть на школу…

Уши Гарри заалели, и Драко до дрожи в пальцах захотелось потрогать их. Что он и сделал. Двойная порция виски очевидно снизила его самоконтроль, потому что подумать о логичности или необходимости своих действий он не успел. Просто перекинулся через подлокотник кресла и дотронулся до левого уха Поттера. Тот замер. Но решил не обращать внимания.

— Ты всегда горишь ушами, когда смущён?

Ответом стало пожимание плечами, но расслабиться Гарри никто не дал.

— Продолжай. Ты нёс меня на руках, как Годрик русалку, а дальше встретил Уизли…

— Да, — Поттер смирился с тем, что придётся всё рассказать, — он поведал мне, что Джин знала о нашей помолвке. Что она сходит с ума и бредит идеей, что мы с ней идеальная пара. Что она, кажется, верит, что тот, кто играет мою роль на публике и я — один человек. Что она может быть опасна в своих иллюзиях. А ещё, что видел нас, когда мы возвращались домой. И что рад, что ты жив. Потому что я заслужил своё счастье.

— Звучит, как неплохая речь лучшего друга… Так почему ты выглядишь так, будто похоронил его?

— Потому, Драко, что это ещё не всё. Хотя бы из-за того, чего он не сказал. А не сказал он, что жалеет о том, что прошёл с нами. Что жалеет о том, что видел. Что ненавидит своё геройское звание. Что хотел бы тогда, на шестом курсе, вытерпеть навязчивую любовь Лаванды и не возвращаться в наше Золотое трио.

— Ты читал его мысли, или это только твои догадки?

— Не знаю.

Драко недолго помолчал.

— Я никогда не был высокого мнения о нём. Но думаю, ты не совсем прав. А ещё думаю, что ему нужен колдомедик. Лекарь душ. Он оказался слабее, чем сам от себя ожидал. Но это не порок.

— Самое главное, что он сказал — это что Джинни готовится объявить о нашей с ней помолвке. Она совсем запуталась между реальностью и ложью.

— Тебе не всё равно? Дашь опровержение…

— Дам. Но это нельзя будет замять…

— Послушай, Гермиона всё правильно рассчитала. Через неделю на пресс-конференции ты появишься в своём настоящем облике, не дашь больше продолжать этот фарс, и эта проблема будет решена. Главное, появиться там вовремя…

— Да… — всё так же печально ответил Гарри, и Малфой потянулся к нему, чтобы подбодрить.

— Знаешь, я понимаю, что терять друга тяжело. Но под луной ничто не вечно. Он не подвёл тебя в нужную минуту. И ты обязан дать ему об этом знать. А то, что ваши пути разошлись… Только к лучшему. Я уверен.

— Ты прав, мой хороший… — рассеянно ответил Поттер, всё ещё обдумывая, всё ли они предусмотрели, насколько идея Адама, хотя скорее всё же Гермионы, о публичном заявлении верна, готов ли он снова стать публичной личностью, ведь пока Лжепоттер блистает на страницах газет и даёт интервью на колдорадио, его никто не трогает.

Зато Драко, услышав это обращение, вдруг почти протрезвел… И всё встало на свои места. И то, что он слышал во время своих странных видений, и то, как обнимал его Поттер во снах в Хогвартсе на седьмом курсе и в Мэноре. И то, как обнимал его Поттер сейчас. Тепло. И эти слова из уст Гарри звучали тем же теплом, что грело его всё это время одиночества.

Видимо, он слишком задумался, потому что Гарри поднялся и дотронулся до его руки.

— Ты спать? Или ещё по чуть-чуть?

— Мне не помешает… — пробормотал Драко и с удовольствием выпил ещё одну порцию. В тишине гостиной их ночь складывалась почти идеалистически. Он проматывал у себя в голове всё, что помнил о своих странных, навязчивых фантазиях, посещавших его во время заточения в замке Райзеншварц. И всё это выстраивалось в ровную, на первый взгляд логичную цепочку. Гарри думал о чём-то своём, вновь предоставляя захмелевшему мозгу Драко свободу в принятии решений, а фантазиям — вольный полёт.