На корабле полдень

— Так вот Сиаман. В начале войны он служил во флоте, участвовал в захвате Грозного. Сошел он как-то со своего корабля. Пошел прогуляться по Новогеоргиевску. Видит — здание с вывеской: «НИИ Экологии Глубокого Космоса»… Зашел туда. Долго ли коротко ли, познакомился с одной симпатичной пехлеваншей. Любовь у них внезапно вот так нахлынула. А она ему и говорит: «Вот ты думаешь, тут какой-то научный институт. А на самом деле здесь русские гегемонисты сделали секретный отдел Генштаба. Назывался он нечистым греческим словом „Периэксон“. И, представь себе, контактировали эти русские из секретного отдела с разными инопланетными цивилизациями! Вот, например, погляди…» И показывает она своему черноглазому красавцу бронзовый значок, на котором змея с руками! «Офицеры с таким значком, говорит, занимались инопланетянами, про которых ты, в невежестве своем, даже понятия не имеешь! А ведь ты пехлеван, а не дремучий дем, всё вроде бы должен знать! Инопланетяне эти имеют в нашей Галактике разветвленную сеть особых станций, которые русские друджванты называют „точками Казимира“. Эти станции нужны для того, чтобы летать между ними в самом обычном нашем пространстве без Х-матрицы, но со скоростями в тысячи раз выше скорости света…» «А ты, милая, откуда всё это знаешь?» Вот что спросил Сиаман, и это было резонно. «А я, отвечает она, служу в разведке флота и еще до войны состояла с русским полковником в нечестивой связи, да простит Ахура-Мазда мои прегрешения…» Тут у Сиамана взыграло пехлеванское чванство. Как это так?! Под носом имеются неизвестные цивилизации, а ему о них ни в школе, ни в академии не рассказали!

В какой-то момент я почти потерял нить повествования. И на несколько секунд даже усомнился в душевном здоровье Сержанта, которое раньше, в общем, я сомнению не подвергал.

Что за чушь? Что за «нечестивые связи»? Какая «змея с руками»? Какие «точки Казимира»? Я скривился. Но решил не перебивать еще хотя бы минуту.

— С той красоткой у Сиамана ничего больше не было. Прошла любовь, завяли помидоры, как говорили в моей родной Чите… Он пошел воевать дальше, получил ранение, и был отправлен на Глагол — в диспетчерскую службу Гургсара, а заодно долечиваться. Тут его как следует и прихватило. Он услышал Зов… По ночам ему стали являться погибшие боевые товарищи…

— Это знакомо, — одними губами промолвил я и вспомнил Иссу, мою Иссу, смуглую и совершенно неодетую.

— В общем, всё как у большинства дозревших кандидатов в манихеи… Сиаман понял, что пора делать из армии ноги. И через месяц — голодный, оборванный, с горящим взором — прибился он к одному из удаленных гнезд…

— Всё это очень интересно! Но к чему вся эта история?! — Я уже не мог сдержаться, мне казалось, что Сержант решил водить меня за нос до утра!

— К тому, Саша, что Сиаман, когда мы после твоих генштабистов ехали домой, мне и говорит: «А, кстати, вот факт примечательный. У двух русских офицеров — у старшего выжившего и у одного погибшего — на груди был значок: змея с руками. Такой точно как я видел на Грозном, мне любимая показывала.» «То есть ты хочешь сказать, Сиаман, — спрашиваю я его, — что эти русские генштабисты не только за нами охотиться сюда приехали, но еще и с инопланетянами контактировать, у которых эта сетка из „точек Казимира“?». А он кивает, кивает…

— Как всё сложно… — только и сказал я, растирая пальцами виски.

Впрочем, мне достало и минуты, чтобы наконец-то врубиться, к чему клонит Сержант.

— Кажется, я начинаю понимать! Вы решили, что наш офицер может помочь манихеям вступить в контакт с инопланетянами, владеющими сетью «точек Казимира»?!

— Примерно так, — не стал отпираться Сержант. — Только «манихеи» — это очень громко сказано. Я и несколько моих товарищей, конечно, манихеи… Но остальным манихеям на «точки Казимира», уж извините за грубость, с прибором положить.

— А можно еще вопрос? Вы так мало похожи на ученого… Зачем вам какие-то точки? Какие-то инопланетяне?

Сержант поглядел на меня в упор, и его высокий лоб расчертили морщины удивления. «Как можно этого не понимать?» — будто бы спрашивал он.

— Да, мы не ученые. Мы не собираемся что-либо исследовать. Мы хотим войти в мир этих инопланетян. Кстати, ваши исследователи называют их ЦАД — «Цивилизация Алькубьерре-двигателей»… Мы хотим быть полноправными жителями их мира. Мы хотим быть одними из них.

— Но зачем? — Ошарашенно спросил я. Ничего более дикого от разумного человеческого существа мне, наверное, и слышать-то не приходилось!

— Вам, социальным людям, этого не понять… Вохур говорил, что судьба человека — знать. Мы хотим знать. Мы хотим свидетельствовать. Мы хотим абсолютной божественной свободы знания и действия, перемещения и мышления.

— Но разве не для того вы покинули человеческое общество и стали манихеями?!

— Для того!

— Получается, то, что предлагает вам Глагол, вас уже не устраивает?