На корабле утро

– Итак, что касается плановых рейсов звездолетов, базирующихся на Тэрте, Урмии и Глаголе, то по-прежнему с ними нет никакой ясности. Ни один из кораблей, ожидавшихся после 15.00 14 августа, в плановых дельта-зонах не появился. Что с ними произошло – погибли, или не вылетели, мы достоверно судить не можем. За время моего дежурства новой информации не поступило… Ну и по отделу. Из Софрино прибыл запрошенный капитан второго ранга Комлев.

Комлев приподнялся и кивнул.

– С ним вернулись Чичин и Волохаев. Прибывшие ранее инженеры из Технограда во главе с академиком инженер-контр-адмиралом Рюховым-Шацким сегодня в 8.30 утра приступили к работе.

Доклад Базеева будоражил и горячил кровь.

В это мгновение Комлев наконец понял, не умом понял, но сразу всем своим существом, что скучная, размеренная полоса его жизни, связанная с вялыми штабными буднями Софрино, наконец-то закончилась. И началась новая, ни на что прежнее не похожая. Слова, которые он слышал, будили в Комлеве того, старинного Володьку, от родства с которым он вчера открещивался при Любаве и о самом существовании которого он успел почти забыть. Того Комлева, для которого «неизведанное» было не просто понятием, но территорией, на которую нужно непременно забраться, а «опасность» не тем, чего следует бояться и избегать, а манящим путеводным огнем, указующим путь к сверхчеловеческому.

– Спасибо, можете садиться! – благосклонно бросил Поведнов Базееву. Тот послушно сел и немедля присосался к чашке с остывшим какао.

– Есть такое предложение, – каперанг обвел присутствующих лукавым взглядом. – Вот прибыл к нам товарищ Комлев… Он пока ничего не знает о сути возникших проблем. Знаком только с диспозицией в системе Макран на первую половину августа. Только что он набрался обрывочных данных из доклада Базеева… Давайте предоставим товарищу Комлеву возможность задать нам вопросы, которые наверняка возникли у него во время доклада… А те, кто будут хорошо отвечать на вопросы товарища Комлева, получат возможность узнать наконец, зачем же мы пригласили в отдел «Периэксон» этого компетентного товарища…

Кровь прилила к вискам. Комлеву вдруг стало жарко, как всегда бывало, когда он понимал, что очутился в центре внимания.

Он ожидал от Поведнова чего угодно, но только не столь стремительного обращения к его скромной персоне!

– Благодарю за оказанное мне доверие… – медленно произнес Комлев, судорожно формулируя первый вопрос. – Ну так… Насколько я понял, нет Х-связи с двумя конкордианскими системами – Макран и Шиватир. Наши проблемы локализуются только этими двумя системами, или есть другие?

– Если можно, на этот вопрос отвечу я, – поднял два пальца невысокий сухощавый офицер с лицом потомственного зануды, сидевший прямо напротив Комлева.

– Не возражаю, товарищ Зуев, – разрешил Поведнов. – И впредь прошу отвечать сразу, не спрашивая у меня позволений.

– Есть перебои в Х-связи с системой Ригер, но это дело привычное и, главное, Х-переходы в систему Ригер и обратно происходят штатно. А вот системы Макран и Шиватир для Х-переходов стали недоступны.

– Благодарю. Тогда второй вопрос, – попросил Комлев. – Было сказано, что плановые звездолеты в последние трое суток из этих систем не прибывали… А что с теми кораблями, которые направлялись, допустим, на Тэрту пятнадцатого или шестнадцатого августа?

Снова вызвался Зуев.

– Мы располагаем в общей сложности тремя прецедентами. Их так мало, поскольку после третьего все полеты в системы Макран и Шиватир были запрещены. Первый прецедент: универсальный транспорт снабжения «Генерал Селезнев» при попытке достичь Тэрты Х-переходом с рейда планеты Урсула был выброшен из Х-матрицы на гигантском расстоянии – 520 парсеков от плановой точки выхода. На корабле имелись различные повреждения приборов и оборудования, но, к счастью, Х-передатчик работал. Транспорт отправил сигнал бедствия, который был принят в системе Вайу. В общем, спасли и экипаж, и судно. Второй прецедент куда трагичнее. Эскадренный тральщик «Защитник» отправился к планете Глагол… Это было четырнадцатого августа… Летел он из системы Каллиопа. В Х-матрицу вошел штатно. Больше мы о нем ничего не знаем…

Зуев умолк. Комлев тоже молчал. А что тут говорить? Если ребята на тральщике живы – хорошо. Если нет – плохо. Но в русском флоте, как известно, без тел не хоронят. Экипаж тральщика пока считается «без вести пропавшим». Вплоть до выяснения, как говорится.