На корабле утро

– Спасибо. Между тем, уважаемые товарищи, вот теперь вопросы у меня закончились. Зато возникла теория насчет того, зачем меня пригласили сюда.

– И что же это за теория? – оживился Поведнов.

– Собственно, я полагаю, что причиной стал один инцидент, который произошел со мной и моими коллегами на ДАРе, дальнем звездолете-разведчике «Беллинсгаузен». Вероятно, большинство из здесь присутствующих знают об этом инциденте, ибо он, насколько я могу судить, является первым… или одним из первых случаев столкновения с феноменом, который вы зовете Х-блокадой… Но если в этом есть нужда, я могу вкратце рассказать о том случае еще раз.

– Все верно. Здесь все в курсе. Кстати, этому инциденту присвоен шифр РК-28, – сказал Поведнов. – Тем не менее, никто не будет возражать, если вы повторите. Нам важно ваше субъективное видение ситуации.

Комлев прокашлялся. Собрался с мыслями. И начал:

– Это случилось два с половиной года назад… Я был пилотом первого класса и занимал должность второго помощника командира ДАР «Беллинсгаузен»… Это было уже довольно старое судно, но к февралю 2619 году оно прошло капитальный ремонт и замену двигательной группы. Вместо изношенных «Востоков-36» на «Беллинсгаузен» были поставлены свежие люксогеновые двигатели Д-2. Двигатели были новые, как я понял – по сути экспериментальные, в эксплуатации капризные. Поэтому с нами летела бригада заводских техников из Красноярска-26. Ну а поскольку, – Комлев лукаво улыбнулся, – все, что производится в Красноярске-26 является абсолютно секретным, с нами также летели ответственные товарищи из ГАБ. Их было шестеро… Наша плановая экспедиция Главдальразведки отправилась с передовой базы в системе Северина прямиком в рукав Стрельца. Как все вы знаете, подобные экспедиции считаются чрезвычайно опасными и оттого нас сопровождал фрегат «Бодрый». Ну а поскольку все подобные экспедиции являются заодно и сверхдальними, при нас был также люксогеновый танкер «Вятка». Мы исследовали систему ЗНС-26549, затем переместились в систему ЗНС-59683… Все шло по плану, пока в кают-компанию с воплем не влетел астрофизик Болотов. Волосы его, как сейчас помню, были взъерошены, очки съехали на подбородок, в общем, он производил впечатление человека, сильно неадекватного обстановке рабочих будней… Мы, конечно, спросили его, что за причина. А он сообщил нам, что, согласно показаниям приборов, одна из звезд, ЗНС-60057, которую мы в тот день рассматривали в телескопы, не имеет зеленых линий в спектре. «Что значит не имеет?» – спросили мы. А он и говорит: «Сами поглядите». Поглядели. Действительно, не имеет. Шок? Вот именно. Создавалось впечатление, что в космическом пространстве установлен исполинский фильтр, полностью вырезающий из спектра излучения звезды зеленые линии… Научный азарт, конечно, позвал нас вперед. Мы попытались совершить Х-переход к загадочной звезде. И мы его совершили… Но оказались вовсе не у звезды, как рассчитывали, а на огромном расстоянии от нее. Выглядело это так, будто мы, нанеся скользящий удар по невидимой преграде в Х-матрице, отразились от нее и перелетели на двести с лишним парсеков за звезду. Таким образом, теперь нас отделяли от наших танкера и фрегата пятьсот тридцать парсеков…

– Ни хрена себе! – не сдержался Волохаев. И, когда в него вперились сразу несколько сердитых глаз, добавил: – Извините пожалуйста…

– Подобное расстояние, конечно же, – продолжил свой рассказ Комлев, – может без труда покрыть любой наш звездолет. Но для этого ему нужны как минимум люксоген и полностью исправные Х-двигатели. У нас же после нештатного завершения Х-перехода, во-первых, люксогена оставалось всего-то на триста пятьдесят парсеков. Во-вторых, у нас лопнули все дюары Х-передатчика… И, в-третьих, деарретировались два из трех карданных подвесов носового Х-двигателя… Нужно сказать, товарищи, в тот день даже до самых несообразительных членов нашей команды дошло, по какой причине каждый из нас, в Главдальразведке, получает зарплату за трех кавторангов ВКС…

За круглым столом захихикали. Выделялись квакающий смех Зуева и молодецкий утробный хохот Свеклищева.

– Да, товарищи… Может быть, что-то неясно?

– Ну… Мне вообще-то совершенно неясно, что за беда произошла с вашим носовым люксогеновым двигателем. Он сломался? Я ведь артиллерист, – напомнил Базеев.

– Если говорить упрощенно, сломался не сам двигатель, а механизмы прецизионной ориентации в пространстве… Для того, чтобы переносить любые достаточно длинные звездолеты через Х-матрицу нужны два и больше двигателей. В случае «Беллинсгаузена» все было очень просто. Кормовой движок переносил кормовую часть корабля. А носовой – носовую. Любое рассогласование в их работе означало, что нос и корма прилетят в точку назначения раздельно… Мало радости, правда ведь?

– Да уж… – скривился Базеев. – И что же дальше было?