На краю бездны

— Это он! — неожиданно вскрикнул мальчишка, тыча пальцем в Брейва. — Он!

— Он? — нахмурился стражник. — То есть?

— Это он убил господина Рона! — выпалил паж.

— Что?! — воскликнул пораженный Брейв.

Чрезвычайно тяжело терять настолько близкого человека. Но совсем невыносимо слышать подобные обвинения.

Он убил брата?!

— Что за чушь?! — рявкнул парень, вскочив на ноги. — Да я и подумать о таком не мог!

— Это ты! Ты, ты, ты! — закричал мальчишка, от волнения подпрыгивая на месте. — Я все видел! Ты поплатишься за смерть моего господина!

— Да как ты смеешь, малец… — Глаза Брейва сузились. Гнев пока что бушевал внутри, но любое неосторожное слово могло легко открыть хлипкую дверцу наружу.

— Ну-ка, осади! — Вон Дейвис встал между парнем и мальчишкой. — Еще и мальчишку решил прикончить?

— Что значит «еще и»?! Ты намекаешь, что это я убил Рона!

— Я ни на что не намекаю. — Стражник пропустил мимо ушей неуважительное обращение простолюдина. — Но у нас есть свидетель.

— Он может лгать!

— А разве вы не можете? — пожал плечами Дейвис. — По мне, так вы ничем не лучше его. Но он — паж, слуга убитого, да к тому же ребенок. А вы — кто вы?

— Я же сказал, я — его брат!

— Тем больше у вас может быть мотивов. Банальная зависть, к примеру. Или, возможно, господин Рон увел у вас девушку, или вы крепко поругались… Да мало ли что может случиться между братьями?

— Значит, пажа вы совершенно не подозреваете.

— Что вы несете, уважаемый? Мальчишка убил рыцаря? Ха! Большей глупости не слышал в жизни. Да и нашлись уже свидетели, утверждающие, что паж вошел в шатер только после вас и тут же выскочил наружу, извещая о смерти господина Рона всех собравшихся. Так что этот вариант отпадает…

— …и остаюсь только я, верно? — глупо хмыкнул Брейв, глядя за спину собеседника.

— Да. И, похоже, все улики против вас. Сочувствую, — сказал вон Дейвис более для проформы, потому что в голосе его чувств вовсе не наблюдалось.

Брейв усмехнулся. Нервно, неестественно.

Грамотно же его подставили. Не оставили и крохотной надежды на спасение.

Но кому это понадобилось?

Ответа Брейв не знал. У них с братом никогда не было врагов. Разумеется, случались мелкие стычки, но последние годы, особенно после того, как Рон стал рыцарем, и они обходили стороной.

— Пойдемте со мной, уважаемый, — сказал вон Дейвис. Стражу наскучила игра в молчанку; ему хотелось поскорее сдать убийцу тюремщикам и спокойно наблюдать за происходящим на арене действом. — Сами понимаете, я не могу оставить это просто так. Вам придется побыть в заключении, пока мы не решим, что с вами делать дальше.

Брейв несколько секунд стоял, рассматривая лежащего на земле Рона. А потом буркнул:

— Ведите.

* * *

Его поместили в одиночную камеру. Небольшую, темную, достаточно холодную — даже по весне. Под самым потолком было единственное оконце — маленькое, с крепкой решеткой из толстых стальных прутьев.

— Сиди тихо, не буянь, — наставлял Брейва тюремщик, немолодой уже дядька лет сорока, бородатый, грузный. — Коли чего, я тебя не пожалею, дубинкой по черепушке дам, мало не покажется. Так что имей в виду! Вечером тебе принесут поесть. А назавтра… назавтра будет видно…

Надзиратель ушел. Закрылась окованная сталью дверь, щелкнули засовы. Брейв некоторое время сидел, тупо пялясь в одну точку, потом вздохнул грустно и улегся на кучу соломы, заменяющую пленнику лежак.

Отвратительный день. Смерть брата, самого близкого человека. Обвинение в убийстве. Тюрьма.

И ведь это, судя по всему, — только начало. Если стражники не найдут настоящего убийцу, всех собак повесят на Брейва. Хотя кто сказал, что они вообще станут искать! У них есть подозреваемый, есть свидетели… а что еще надо, чтобы обвинить кого-то? У них небось и сомнений в его вине не возникнет…

Завтра утром, Брейв в этом не сомневался, к нему явится начальник стражи и поведет на суд, пред светлый лик самого Джуана Первого. Его Величество предпочитает дела подобного рода рассматривать самостоятельно, не доверяя мировым судьям.

А вот что будет дальше? Тюрьма? Эшафот?

Как поступят с тем, кто убил рыцаря, вассала короны?

Догадок много, но истина — одна, и знает ее лишь король.

Интересно, придет ли отец? И что он решит, когда услышит о случившемся? Поверит ли, что это Брейв убил брата, или поймет, что сына его подставили?

И снова нет ответа…

Ясно только одно: даже если его не повесят, даже если он отделается десятью, пятью, двумя годами тюрьмы, его жизнь уже никогда не вернется в привычное русло. Горожане будут сторониться Брейва, лучшие друзья станут бывшими, и даже отец, коли он доживет до освобождения сына, отречется от него.

Его будут звать братоубийцей, и никто не поверит, если он станет отрекаться от своего греха. Все сочтут это ложью.

Отвернувшись к стенке^ Брейв закрыл глаза и постарался выгнать из головы дурные мысли. Он хотел забыться сном, но сном темным, пустым, который и не сон вовсе, а сплошное черное пятно, не имеющее смысла и не несущее боли.

И Кварус смиловался над ним, впервые за день.

Боги тоже бывают милостивы, если вдуматься.

* * *

Однако пробуждение вновь вернуло все на свои места.