На краю бездны

В тысяче километров отсюда, к востоку от Люсона, в Филиппинском море вода прогрелась до 26,5 градуса, а влажность дошла до 90 процентов. В результате нагретая вода начала в огромном количестве активно испаряться с поверхности океана, горячий и влажный воздух поднялся на высоту 15 километров и обрел форму трубы. К тому же этот феномен случился в зоне плохой погоды, вытянутой вдоль экватора и известной специалистам под названием «зона межтропикальной конвергенции».

Поднявшись вверх, горячий воздух охладился и стал опускаться, заворачиваясь вокруг сформированной воздушной трубы, а опустившись, снова нагрелся и поднялся. И так далее. И чем дальше, тем быстрее. В результате начали возникать и усиливаться ветры. А поскольку зона вытянута вдоль экватора, то сила Кориолиса, то есть сила поворотного ускорения при вращении Земли, которая незначительна на уровне экватора, смещала направление ветра и создавала турбулентность. На пути этой закрученной воздушной массы не встретилось ни одного массива суши, способного противостоять чисто морскому феномену, поэтому понижение давления в начале обычного тропического шторма, уже двадцать второго за год, превратилось в циклон. Скорее, даже в тайфун, как его называют в этих местах: в девятый за сезон. На самом деле тайфуны, циклоны и ураганы – по сути одно и то же. Однако этот, похоже, аппетитом превосходил все остальные. Его аппетит был волчий, ненасытный, в сравнении с теми тайфунами, что пролетали над Китайским морем в течение сезона. Пожалуй, этот был самый мощный. Этакий монстр больше тысячи километров в диаметре. То есть в три раза превосходящий ураган, который угрожал в это время Флориде и о котором без устали сообщали СМИ. Но кого интересует то, что происходит на широте Филиппин?

Может быть, обитателей Гонконга, расположенного ближе всех к траектории движения монстра…

* * *

Стоящая на вершине Тай-Мо-Шань, самой высокой точки Гонконга, городская обсерватория ничем не отличалась от остальных метеорологических обсерваторий мира: купола, антенны, анемометры, термометры, электронные измерительные инструменты, регистрационные журналы. На самом деле обсерваторию, построенную в 1883 году Цим-Ша-Цюем, заменили на четырнадцать станций, разнесенных на всю территорию, из которых самая солидная – Тай-Мо-Шань. Когда урбанизация стала развиваться семимильными шагами и старую обсерваторию окружили небоскребы, все основные ее службы и заполненные графиками экраны и карты переехали в Коулун.

В этот день директор обсерватории, подвижный человек с пышной гривой седых волос, в темном костюме и шикарных очках внимательно и не без тревоги изучал показания экранов. Монстр, зародившийся в море возле Филиппин, сейчас достиг 1400 километров в диаметре. Ветры, поднятые этим колоссом, могли превысить скорость 300 километров в час. На этом основании ему уже присвоили пятую категорию по пятибалльной шкале. Это категория супертайфунов. Через двадцать четыре часа он станет первым тайфуном, затронувшим Филиппины, после прошлогоднего Манкхута, который, прежде чем добрался до Гонконга, погубил восемьдесят одного человека. Он был особенно опасен для деревенских территорий и полей, где пять миллионов человек жили в домах, построенных кое-как. Но директор обсерватории беспокоился сейчас не о населении Филиппин. Он поднял уровень опасности до девяти по десятибалльной шкале. На протяжении следующих дней радио, телевидение и световые панно станут информировать гонконгцев о передвижении монстра.

45

В то утро Чань подумал, что никогда не забудет этой картины и что она займет место в ряду тех, что преследуют полицейского всю жизнь. Таковы все сыщики криминальной полиции: у каждого есть своя коллекция воспоминаний, которая навсегда обезображивает их жизнь и никогда не оставляет в покое. Она изолирует их от остального мира, делает из них отщепенцев, в каком-то смысле парий, которые хорошо знакомы с изнанкой человеческой природы, а потому не могут до конца стать частью человечества.

Стать полицейским – значит приговорить себя никогда не иметь ни нормальной жизни, ни нормальной любви, ни нормальных мыслей… Но знал ли об этом тот юный полицейский, прежде чем увидеть то, что увидел в то утро на парковке? Техники в белых комбинезонах сновали вокруг машины и были, наверное, единственными представителями разумности и нормы среди этого безумия. Чань хорошо разглядел мальчика в униформе, который первым нашел тело. Он был бледен, как смерть, глаза его покраснели, все тело сотрясала дрожь.

Может, он плакал? Или его вырвало? Может, подумал в этот миг о своих близких? Знает ли он сейчас, что уже никогда не забудет увиденного?