На краю бездны

– Нет, – качает головой Брайан. – Думаю, он слишком напуган, чтобы возвращаться сюда после всего, что случилось.

– Где тогда? – Я переворачиваю открытку. – У маяка?

– Наверное.

Меня охватывает нетерпение. Что это за доказательства и что именно они подтверждают?

– Ты пойдешь со мной?

– Он хочет, чтобы ты пришла одна.

Нет.

– Он послал эту открытку тебе, – уговариваю я. – Ты и так в курсе…

Брайан неохотно кивает.

Я должна пойти, ради Элли, но Дэвид знает обо мне что-то, чего я сама не знаю, и я не уверена, что готова услышать правду.

Но мне уже доводилось переживать нечто подобное, напоминаю я себе. Я очнулась в Диле, понятия не имея, почему сбежала. Я лежала в больнице, потом меня перевели оттуда в клинику лечения нарушений памяти, к доктору Олсен. Там я стала Алекс, отыскала Элис в наркопритоне у вокзала Виктория и постепенно по кусочкам собрала воедино все свое прошлое. Или по меньшей мере какую-то его часть.

Ради этого, видимо, я и вернулась сюда, ради этого сняла «Черную зиму».

И похоже, ради этого я здесь. Ради того, чтобы узнать правду. Правду о том, что случилось тогда, и о том, что происходит сейчас.

Тогда 35

Через несколько недель после того, как я поселилась в той квартире, они устроили вечеринку. Я все время ходила уставшая, живот был постоянно раздут, и тем не менее я все ела и ела. В тот день одна из девушек – она называла себя Кристал, с одной «л», – поинтересовалась, не показалось ли ей, что я ем за двоих. Я покачала головой, но без особой уверенности; месячные у меня стали такими нерегулярными, что я уже давным-давно не беспокоилась из-за каждой задержки. Остаток вечера я провела, читая в Интернете про признаки беременности, и к тому времени, когда явились приятели Дева с водкой, пивом и еще бог знает какой дрянью, была на взводе.

Ги, которого на самом деле звали Гленном, зажал меня в углу в ванной.

– Сэди, – сказал он таким тоном, будто крайне удивился нашей встрече.

Он был пьян в хламину, двигался заторможенно, язык у него заплетался.

– Сэди, Сэди, скорей мне дай ответ, – затянул он песенку, потом наклонился меня поцеловать.

Рот его походил на открытую рану, и я сказала, что лучше умру. Вид у него сделался такой, как будто я влепила ему пощечину.

– Думаешь, ты слишком хороша для меня? – процедил он. – Да ты просто жирная шлюха, которая дает всем подряд.

Он положил руку мне на промежность и снова попытался поцеловать. Не знаю, что случилось дальше. Помню, как заметила наше отражение в зеркале над раковиной и не узнала ни его, ни себя. Я словно видела все происходящее сквозь видоискатель камеры или на экране, где актеры разыгрывали роли. На подоконнике рядом с унитазом стояла пустая бутылка из-под вина, и не успела я опомниться, как она оказалась у меня в руке, а в следующее мгновение Ги лежал на полу и по его лицу и шее текла кровь, собираясь в алую лужу. Я опустилась на корточки рядом с ним, но он не шевелился.

Я выбежала из ванной и отыскала Дева:

– Я убила Ги.

Когда мы вернулись в ванную, Элис уже стояла на коленях рядом с распростертым на полу телом, прижимая полотенце к разбитой голове Ги.

– Все не так плохо, как выглядит, – сказала она.

Глаза Ги распахнулись, уродливый рот пришел в движение.

– Я убью эту тварь.

– Уведи ее отсюда, – бросила Элис Деву.

Я будто приросла к месту. Я глядела вокруг, и мне казалось, что все происходит на экране и не имеет никакого отношения ко мне. Дев схватил меня и потащил сквозь толпу, собравшуюся в коридоре. У входной двери он сказал, что найдет меня, и велел ждать в парке напротив.

Я повиновалась. Через час с небольшим он появился и дал мне мобильный телефон.

– Вот, возьми.

– Что это?

– Один из моих запасных, – пояснил он. – Тебе надо валить.

– Но мои шмотки!

– Какие еще шмотки? – Он вздохнул. – Послушай, с Ги шутки плохи. Придется на какое-то время залечь на дно. Я забил в телефон свой номер, позвонишь мне. Только выжди несколько недель, ладно? Он спросит, где ты, и лучше мне этого не знать.

Я включила телефон:

– Какой у него пин-код?

– Тринадцать семнадцать, – сказал он и поцеловал меня. – Мне надо идти.

Я проводила его взглядом, потом развернулась и зашагала в ночь.

Сейчас 36

Я включаю воспроизведение.

Из темноты медленно проступает картинка. Подвал. По сырым стенам, поблескивая, сочится влага. В жестком безжалостном свете осветительной лампы все тени резкие, четко очерченные. Камера внезапно отъезжает назад, угол расширяется, в следующую секунду фокус перемещается вправо – и в кадре возникает лицо.