На краю бездны

– Наверное, тут было что-то вроде склада, – замечает Брайан.

В его голосе я слышу отзвук собственного страха.

– Пошли-ка отсюда, пока не поздно.

– Нет, – говорю я. – Я иду внутрь.

Он заходит следом. Стены сочатся влагой, скользкие каменные ступени грозят предательски уйти из-под ног. Я осторожно спускаюсь, снимая на ходу. Собственное дыхание оглушает меня. Внизу не видно ничего, кроме черноты.

– Элли? – произношу я негромко, но отвечает мне лишь эхо.

Брайан, идущий следом, спрашивает:

– Есть что-нибудь?

Я поднимаю телефон. В луче фонарика, точно звезды, танцуют пылинки. Подвал совсем крошечный; в углу стоят бочки и пустые банки из-под краски, у стены в беспорядке свалены доски. Я обвожу фонариком помещение, и тут мой взгляд цепляется за что-то на полу. Это уродливый ботинок Дэвида.

– Брайан, – срывающимся голосом зову я. – Смотри.

Мы находим его в углу за бочками. Голова неловко вывернута набок. Сначала я думаю, что он мертв, но потом замечаю, что грудь его еле различимо вздымается и опадает, а когда заставляю себя прикоснуться к его руке, она оказывается теплой.

Брайан опускается на корточки рядом со мной:

– Никаких следов Элли?

Я качаю головой. Зато замечаю на земле что-то, выглядывающее из-под бедра Дэвида. Пустой коричневый флакончик.

– Надо вызвать «скорую», – говорю я. – Он чего-то наглотался.

37

Брайан возвращается на парковку, чтобы дождаться медиков, а я остаюсь с Дэвидом. Я прикасаюсь к его руке, но ничего не чувствую. Никакая искра не загорается во мне, ни намека на узнавание. Ощущаю одну лишь усталую плоть.

– Где она? – шепчу я, но ответа, разумеется, не получаю.

Я расстегиваю молнию его куртки и нащупываю сердце. «Только не умирай, – твержу я про себя. – Только не умирай. Ты должен рассказать мне все, что знаешь».

Сердце у него бьется ровно, но интервалы между каждым ударом будто чуть длиннее нормы. Кажется, оно замедляется. Где-то вдалеке, перекрывая шум моря, воют сирены. Я убираю руку и застегиваю куртку. Что он собирался мне передать? Я нащупываю бумажник, оттягивающий карман его куртки.

Это ведь никому не повредит? Я вытаскиваю бумажник и принимаюсь рассматривать в тусклом свете экрана телефона. Он сшит из фиолетового нейлона, закрывается на растрепанную липучку. Практически невесомый. Я дергаю за липучку, и в темноте подвала треск кажется неожиданно громким. Внутри обнаруживаются несколько банкнот по десять и пять фунтов и одинокая двадцатка, а также кредитная карта. Еще там лежат скидочные карты из супермаркета и сетевой аптеки. В соседнем отделении, за прозрачным пластиковым окошечком, я нахожу ключ и фотографию девушки.

С бешено колотящимся сердцем я вытаскиваю снимок. Это Зои, я мгновенно ее узнала. Она сидит за столом в каком-то ресторанчике быстрого питания, широко улыбаясь в камеру. Судя по всему, фото сделано на чьем-то дне рождения; на столе стоит еда, к ней тянутся чьи-то руки. Я подношу карточку поближе к экрану телефона.

«Где же ты? – безмолвно спрашиваю я. – Почему ты сбежала? Расскажи мне».

На лестнице слышатся шаги. Думать некогда. Я сую себе в карман фотографию, ключ и возвращаю бумажник на место. В следующее мгновение появляется Брайан, за ним идут медики с мощными фонарями.

– Позвольте, мы им займемся, мисс, – говорит один из них.

– Ну и что будем делать теперь? – спрашиваю я Брайана.

Мы снова сидим в машине. Он говорит, что звонил в полицию: они хотят взять у нас показания, но пока мы можем быть свободны.

– Думаешь, Дэвид попытался покончить с собой, потому что сотворил что-то с Элли?

Брайан вздыхает. Я чувствую, как в воздухе нарастает напряжение.

– Мне очень не хочется так думать, – произносит он. – Но кто знает? Может, он действительно что-то с ней сотворил и не смог вынести угрызений совести.

На мой взгляд, что-то тут не вяжется.

– Но тогда зачем он послал ту открытку? Что он хотел мне передать? Или он все затеял, только чтобы я его нашла?

Не могу задать вслух вопрос, который на самом деле меня сейчас занимает. Может, он вообще не собирался ничего рассказывать про Дейзи? И про меня.

Я откидываюсь на спинку сиденья.

– Куда они его повезут?

– В больницу Святой Марии, наверное.

Я завожу машину. Фотография Зои, кажется, сейчас прожжет дыру в моем кармане.

– Может, он еще выкарабкается и, когда придет в себя, расскажет, что ему известно.

Брайан кивает и спрашивает:

– Так что будем делать?

В его тоне мне чудится что-то сродни приглашению. Смотрю на него: лицо совершенно непроницаемо. Видимо, в самом деле почудилось.

Я нажимаю педаль газа.

– Будем дальше искать Элли. Ну что, едем в «Корабль»?

На этот раз там играет музыка, но не так громко, как обычно. Атмосфера мрачная, в воздухе стоит гул приглушенных разговоров и висит все то, что осталось невысказанным. При виде нас несколько человек вскидывают голову и кивают Брайану или приветственно взмахивают рукой. В его обществе я чувствую себя здесь не очень уютно. Интересно, как будет воспринято наше появление вдвоем, что подумают люди? И в каком виде это дойдет до Гэвина. Хотя не все ли мне равно? А если не все равно, то почему?