На краю бездны

Закрываю глаза, чтобы их не резал ледяной ветер. Чем ближе Блафф-хаус, тем могущественней я себя ощущаю; что-то ведет меня, какая-то загадочная сила, чуть ли не сверхъестественная. Ноги сами несут вперед, и на мгновение возникает желание закричать, но я сдерживаюсь. В том подвале рядом со своей лучшей подругой, которая молит меня о спасении, я вижу себя. Это правда? Я была там?

Я должна вспомнить, что натворила.

Мои глаза распахиваются, и я резко останавливаюсь. Внизу темнеет ледяная вода. «Где ты? – хочется закричать мне. – Зачем ты вернулась?»

Слышу голос и поворачиваюсь лицом к Блафф-хаусу. Никого нет. Я одна. Это всего лишь ветер, пронзительные крики черных чаек, которые устроились под стрехами и смеются, и скрип старого дома, проседающего под собственной тяжестью, уходящего в землю.

Снова закрываю глаза и глубоко вдыхаю, на сей раз черпая силы в ледяном воздухе, потом делаю шаг к дому. И тут в окне одной из комнат на верхнем этаже мелькает свет. Как будто сработала вспышка камеры или луна отразилась в стекле.

Внезапно я падаю, голова идет кругом. Ноги подгибаются подо мной, словно я споткнулась или поскользнулась на сырой траве, хотя в следующую секунду понимаю, что меня, должно быть, толкнули в спину. Я выбрасываю вперед руки и успеваю частично смягчить удар, но все равно лечу на каменистую землю, едва прикрытую тонким слоем почвы, с тошнотворным «шмяк». Зубы клацают друг о друга, в ушах звенит. Я не могу сделать вдох: в рот набилась земля. В глазах темнеет, и на секунду я вижу перед собой туннель, однако соткан он отнюдь не из света. Этот туннель ведет вниз, глубоко-глубоко в холодное черное чрево земли.

Я отплевываюсь и делаю наконец глоток воздуха. Если меня и правда толкнули, значит напавший сейчас стоит надо мной. Я пытаюсь повернуть голову, но боль не позволяет. По моей щеке течет что-то теплое.

Привет, дежавю.

Дыши, приказываю я себе. Главное – не забывай дышать. Я приподнимаю голову. Звон в ушах усиливается и, стремительно нарастая, достигает крещендо, а потом вдруг прекращается.

– Дейзи? – зову я (или мне так кажется).

Из горла вырывается лишь сипение. Я пытаюсь привстать, понять, что происходит, но слышу только собственное тяжелое дыхание. Не уверена, что она здесь – и что она вообще когда-либо здесь была.

Но, может, именно этого она и хочет. Увидеть меня беспомощной и умоляющей о пощаде. Хочет заставить меня заплатить за мой поступок, пусть даже я сама не знаю, какой именно.

Я слышу какое-то поскребывание, но оно не кажется реальным. Оно раздается лишь в моей голове, игра воображения. Рот наполнился кровью; должно быть, падая, я прикусила щеку. Я сплевываю розовую пенистую слюну на траву и усилием воли заставляю себя перевернуться на бок.

«Я хочу тебя увидеть, – молю я. – Раз уж до такого дошло, позволь хотя бы снова увидеть твое лицо перед тем, как все будет кончено».

Такой возможности мне не дают. В лунном свете что-то мелькает – очень быстро, не могу даже предположить, что это, – и я получаю болезненный удар в висок.

В последнюю долю секунды краем гаснущего сознания я успеваю уловить смысл произошедшего, а потом все меркнет.

46

В себя я прихожу в темноте. Голова гудит, как слишком туго натянутый барабан, перед глазами все расплывается, а когда зрение наконец обретает четкость, я могу разглядеть лишь край драного матраса, на котором, судя по всему, лежу. Все остальное утопает во мраке; в помещении стоит едкий сернисто-аммиачный сортирный дух.

Мне знакома эта вонь. Я в трейлере Дейзи. В спальне. Я должна отсюда выбраться.

Сердце гулко бухает в груди. Я пытаюсь подняться на ноги, но комната начинает кружиться, и я падаю на пол, больно ударившись локтем об угол кровати. Я подношу руку к голове, и мои пальцы натыкаются на какую-то корку. Судя по всему, это кровь, хорошо хоть запекшаяся. Я делаю вторую попытку, и на сей раз мне удается удержаться в вертикальном положении. Глаза понемногу привыкают к тусклому свету луны, но я по-прежнему могу различить лишь то, что находится на расстоянии вытянутой руки. Дергаю хлипкую пластиковую дверь. Она заперта или чем-то привязана, чтобы нельзя было открыть. Тяну изо всех сил, но дверь, хотя и выгибается, больше чем на дюйм не поддается.

Озираюсь вокруг: сбоку есть окно, пластиковое, в металлической раме. Я пытаюсь его открыть, но оно приржавело насмерть. Все, мне конец. Я отчетливо это понимаю. Она войдет сюда с пистолетом, ножом или ломиком и прикончит меня.

Нужно выбраться. Я колочу по стеклу, но оно даже не думает поддаваться. Мелькает смутная мысль, что оно может быть небьющимся, но моим доведенным до предела разумом уже овладела паника. Я озираюсь по сторонам в поисках чего-нибудь, что можно было бы пустить в ход, но тщетно. Сознание начинает ускользать, но я изо всех сил стараюсь не выпасть из реальности, контролировать свои действия. Я молочу кулаками в дверь, отчаянно осматриваясь. На глаза попадаются шторы: рваные и заплесневелые, они свисают с металлического карниза. Возможно, это то, что мне нужно.