На краю Дикого Поля. Часть 2 (СИ)

  - Я с великим государем уже лет десять знаком, вот и доверяет он мне разные важные дела.

  Боже мой! Отец Гурий говорит сногсшибательные вещи нисколько не рисуясь, так, будто у нас самый мелкий попишко может запросто общаться с величайшим из русских царей. Не ожидал такого. Уважаю.

  - И что тебе пишет венценосный адресат?

  - Что надо тебе, Александр Евгеньевич, отправляться куда-нибудь подальше от нашего боярского змеиного кубла. Погубят они тебя, и даже я не сумею тебя спасти.

  - И куда мне отправляться?

  - А вот этот вопрос мы с тобой сейчас и решим.

  - Ну твою же ж феодальную мать-перемать, да через дышло вприсядку куму раком, а тестя в задницу! И на кой хрен мне надо было побеждать? Вот скажи, отец Гурий, нахрена? Я ж теперь ни жену ни дочку ни малыша невесть сколько не увижу!!!! Что же ты, друг мой ситный, сразу не сказал?

  - Чтобы тебя родимчик хватил? - хладнокровно оправдался отец Гурий - А после рюмочки да баньки и неприятная новость вроде как и полегче.

Глава вторая,

  которая начинается морским вояжем, а заканчивается в странном месте.

  Красиво тут. Безумно жарко, но красиво. Воды Персидского залива, когда смотришь на них с палубы парохода, имеют разный цвет, в зависимости от направления взгляда, направления и силы ветра, а главное, от высоты солнца над горизонтом.

   Впереди на горизонте показался берег, там Абадан, порт Персии на берегу Персидского залива, впрочем местные его называют Халидже-Фарс или Дарьайе-Фарс. А позади почти три с половиной месяца перехода от Выборга, через Балтику, Северное море, где нас зацепил небольшой шторм, а вот Бискайский залив, славящийся своими штормами, мы проскочили совершенно спокойно, как и Средиземное море, разве что недалеко от Александрии нас слегка потрепало, но не слишком страшно. Красное море прокляли все, особенно учитывая тот факт, что памятуя о песне 'Раскинулось море широко', я ещё в Суэце приказал, на время переходя через него установить машинной команде двухчасовую вахту, с восьмичасовым отдыхом, так что в кочегарке побывали все, за исключением офицеров. Ну да у них и своей работы довольно. Но всё равно, случаев обмороков от перегрева было много.

   Из Выборга мы вышли отрядом в десять пароходов: пять грузовых для Испании, три грузовых в моём отряде, и два боевых парохода, тоже со мной. Те пароходы, что шли в Испанию, везли какой-то полезный груз, а вот те на которых отправился я, был только уголь. И в угольных бункерах, и в трюмах, и даже на палубе складировали немного угла в мешках. Ещё бы! Путь предстоит немалый - пятнадцать с лишком тысяч морских миль, что при расходе пятнадцать тонн в сутки... Жуть страшная. Я наконец-то увидел, что из себя представляет погрузка угля вручную, мешками и... понял, что по крайней мере пароходы надо переводить на нефтяное отопление. А что? Россия вполне может получить нефть с Апшеронского полуострова, правда придётся строить танкерный флот, но персам и туркам тоже танкеры будут нужны, и возьмут они нефть здесь, а Персидском заливе, так что цивилизованная часть человечества топливом обеспечена, а до остальных мне никакого дела нет.

   А перед уходом из Выборга состоялся к меня довольно любопытный разговор с Гришей Сувориным, которого я в числе прочих обучал и готовил на командные должности. Парень он хороший, за последние четыре года отличился и как прилежный ученик, и при выполнении различных поручений, иногда весьма деликатного свойства, но всё было выполнено очень и очень старательно.

  - Ну, Гриша, пришёл твой черёд становиться богатым. Ты не передумал?

  - Отчего же мне передумывать? Для того я и учился, не ведя счёт времени у ювелира, литейщиков, механиков да и других мастеров было немало.

  - И каковы результаты обучения?

  - Могли бы быть и лучше, однако в табеле текущей успеваемости, что ты дал указание вести, оценок ниже четвёрок нет. А в итоговом табеле только пятёрки. Как ты говоришь, Александр Евгеньевич, красный диплом.

  - Это радует. А практики как?

  - По практикам в первую очередь. И по философии, коль скоро ты ей придаёшь такое великое значение. Кстати, со временем я начинаю понимать почему.

  - Это хорошо. А теперь я расскажу тебе, Гриша, на чём ты разбогатеешь.

  - Внимательно слушаю.

  - Доводилось ли тебе самому шить?

  - Разве что разболтавшиеся пуговицы пришивать.

  - Тогда тебе надо подробнее объяснить то, что ты будешь облегчать. Процесс шиться требует очень большой сосредоточенности и при этом, шитьё крайне монотонный процесс. Ты должен понимать, что стежки ложны быть строго одинаковыми, линия стежков должна быть строго выверенной, и располагаться на строго определённом расстоянии от края ткани. В то же время, наложенные стежки имеют свойство выявлять недостатки в процессе носки, как правило на самых видных местах, отчего мастера- портные вынуждены шить лично, не доверяя подмастерьям, оставляя им второстепенные места, скажем, на изнанке, подкладке или ещё где. Что из этого следует?

  - Ну-у... Раз ты послал меня учиться механике, ты придумал машину облегчающую шитьё? Но при чём тут искусство ювелира, я ума не приложу.