На краю неба

— Ну, в это я точно ни за что не поверю. Это сейчас ты болеешь, а потом выздоровеешь, и снова начнется фестиваль.

— Нет.

— И что, просто спокойно разойдемся?

— Да… Если хочешь…

— Нет, так не интересно. Давай сначала поженимся, а потом расходиться будем. Громко, со скандалами, судебными тяжбами и многочисленными исками. Чтобы все газеты ломились от статей о нашем неудавшемся браке. Чтобы весь интернет пестрел нашими фотографиями. А еще ты дашь интервью, в котором расскажешь, какой я монстр и извращенец, как издевался над тобой — истязал морально и физически. А я потом отпишу тебе половину своего имущества, чтобы ты закрыла рот и перестала порочить мое чистейшее имя. Все в лучших традициях нашего общества.

— Крапивин, ты издеваешься, — в ладони проговорила Катя, вытирая мокрое лицо.

— Нет. Если уж устраивать что-то такое, то громко — чтобы пыль столбом, щепки во все стороны и хотелось повеситься.

— Угу, — сначала засмеялась Катя, а потом снова начала плакать, тихо сглатывая соленые слезы.

— Ты любишь расставаться, я знаю.

— Я не люблю расставаться. Но я не хочу обременять тебя. Потому что у меня и дальше могут быть такие же проблемы. Лучше решить все сейчас.

— Хорошо, давай решим сейчас, — терпеливо вздохнул Крапивин, погладив ее по голове.

— Я могу никогда не забеременеть, хоть врач и сказал, что все хорошо. Некоторые годами живут и не могут завести ребенка, хотя «все хорошо». Или у меня снова будет внематочная беременность. — Внимательно посмотрела ему в глаза. — Мужчины не терпят женских проблем, это я точно знаю. Вам нужна здоровая, красивая, легкая. Легкая женщина во всех отношениях. Тебе тоже.

— Катенька, мы же вчера разговаривали, что это все трудно, но пройдет 82849a. Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, мне тоже тяжело. Но это все пройдет, нужно только время. И все наладится. Мне казалось, ты успокоилась. Или мне только казалось?

Катерина покачала головой и не ответила.

— Что случилось? Откуда такие мысли? — продолжил Дима, — Мне приснилось… — неуверенно начала говорить, хотя рассказывать такое было страшно.

Только начала немного успокаиваться, отходить от всего, что произошло, а сегодняшний сон вернул ее назад, заставив снова пережить весь ужас. Вспомнила, как лежала голая на столе в операционной и яркий свет хирургических ламп бил в глаза. Живот мазали чем-то холодным, а она боялась, что ее начнут колоть или резать до того, как успеет заснуть.

— Что тебе приснилось?

— Что все случилось снова… Это так страшно и жутко. Не хочу рассказывать.

Во сне все было страшнее, чем наяву. Она снова лежит в операционной, смотрит в белый потолок, щурясь от яркого света. Снова голая. Вокруг нее люди, и живот ей мажут чем-то холодным. Только он большой, и ребенок в нем шевелился. Хочется кричать. Она пытается кричать, чтобы с ней ничего не делали, только у нее не получается.

Проснулась от собственного крика. После этого сил держаться и контролировать себя не осталось, давно подступающая истерика затопила с головой. Раньше думала, что сильная, теперь поняла, что силы в ней совсем нет. Потому что справиться с собой и со всем, что навалилось, никак не удавалось.

— Я не знаю, как дальше будет, — всхлипнула она.

— Ты не знаешь. Я знаю. Все будет хорошо, даже если сейчас кажется, что все плохо. Тебе нужны заверения, что я тебя никогда не брошу?

— Что ты улыбаешься? — вздохнула Шаурина. Какой-то путанный и сложный разговор выходил у них.

— Потому что я не хочу всерьез думать, что ты не веришь мне и действительно ждешь, что я тебя оставлю. Сейчас или в какой-то другой момент. Неужели я, по-твоему, такой слабый и мелочный?

— Конечно, нет!

— Ты не должна так думать. Таких мыслей не должно быть у тебя в голове. Вообще никогда.

— У меня в голове сейчас чего только нет. Начиная с того, что я сама во всем виновата, и кончая тем, что, как ты говоришь, хочется повеситься.

— Ты ни в чем не виновата. Даже врач с уверенностью не может сказать, в чем точная причина.

— Ну почему эта беременность не случилась как положено? — — Катя, — спокойно продолжил Дима, — я понимаю твое состояние. Я правда его понимаю.

— Не понимаешь! Я уже привыкла… к этой мысли… неважно, что все вот так, я успела привыкнуть… И ты не понимаешь, каково это лежать на операционном столе, зная, что сейчас из тебя это все просто вырежут… как кусок чего-то лишнего и ненужного… отрежут!

Крапивин закрыл ей рот ладонью, в неосознанном порыве заставив замолчать. Вряд ли Катерина знала, что ударила по больному. Полоснула как лезвием бритвы. Он тоже успел привыкнуть к этой мысли — что Катюша от него беременна. Что в ней рос его ребенок.