На краю одиночества

- Молоко в леднике, - Анна занялась пересадкой. Горшочки со смесью она заготовила загодя, оставалось лишь воткнуть веточку и поделиться с ней силой, инициируя рост корневой. Несколько дней в зоне высокой влажности, и растения можно будет перенести в обычные условия.

А к осени будут готовы на высадку.

Ольга убежала.

- С Глебом все… - странное беспокойство мешало сосредоточиться на работе. – В порядке?

- В порядке, - согласился Земляной. – В полнейшем. Спит. Ночь тяжелая. Утро тоже. Вот и прилег. Не волнуйтесь, для нас обычное дело. Я вот выспался и решил вас навестить.

Он вновь крутанул пуговицу, а Анне подумалось, что с этакой привычкой пуговицы надо пришивать особенно прочно.

- Охрану я не потревожил. Не смотрите так, для большинства ее вполне хватит, но… у меня особые таланты. Родовые, чтоб их… - Земляной почесал переносицу. – Вам еще долго? Хотелось бы, знаете ли, еще раз взглянуть на проклятье. Имеется ощущение, что я что-то да упускаю, да… а эта ваша знакомая, как давно она знакомая?

- Недавно.

Земляной кивнул.

-   Светлая,   -   сказал  он  с   непонятным   раздражением.   –  Вы  знаете,   что   светлым   настоятельно  рекомендуется  выбирать   в  пару   человека  с  аналогичным   даром.   А   вот темным – с противоположным. Темные пары тяжело уживаются. Характер у нас большей частью сложный. И дар в детях, если и появляется, то слабый. Темной вообще тяжело беременеть… потому ведьм еще меньше, чем нас. А вот в паре темного и светлой чаще всего появятся одаренные дети. Правда, характер наследования непредсказуем, но точно установлено, что сила дара в большинстве случаев возрастает. Если же речь об обыкновенном человеке, то дар просто передается. И поэтому многие темные предпочитают связывать жизнь именно с обыкновенными людьми.

- Теперь буду знать, - Анна перебирала тонкие плети. Этот разговор… был совсем не о том, о чем принято говорить.

- Мне запрещено вступать в брак с обыкновенным человеком. И с темной. А вот светлые… у моего деда есть список подходящих невест.

- Сочувствую.

- Хоть кто-то правильно понял, - проворчал Земляной, отпустив пуговицу. – Скажите вашей подруге, что я – плохой вариант. Очень плохой вариант… мы все… не совсем нормальны. Тьма оставляет отпечаток. На ком-то едва заметный, который проявляется лишь в дурном нраве, кому-то везет меньше. Иногда она сводит с ума.

Это Земляной произнес задумчиво.

- Моего отца свела. И не только его. Я в принципе не хочу жениться. Не хочу заводить детей, потому что наш семейный дар – это скорее проклятье, а кому хочется, чтобы дети были прокляты. Правда, я не уверен, что мне позволят быть свободным, но… если уж так, то лучше выбрать ту женщину, с которой можно договориться.

- Это как?

- Обыкновенно. Я уже и проект составил, - Александр явно оживился. – О встречах. И о том, что как только появится наследник, я добьюсь права с раздельным проживанием. Хотелось бы развод, но… мне его не дадут. А так… я определю содержание и неплохое, чтобы она ни в чем не нуждалась. И если вдруг у нее кто-то появится, то препятствовать не стану. Я даже готов признать тех, других детей, хотя и без права наследования. Но это не от меня зависит, оно уровнем дара определяется. Как-то вот… так что… ваша подруга не подходит.

- Почему? – раздался возмущенный голос Ольги.

- Слишком эмоциональна.

- Я?!

- Вы.

Он смотрел на Ольгу снизу вверх, но при всем том снисходительно, всем видом показывая, что понимает ее неспособность принять столь простые и очевидные вещи.

- Болван, - Ольга протянула кувшин с молоком. – Пейте, окажите любезность…

- С превеликим удовольствием… вам нужен супруг, который с пониманием отнесется к этой вашей… чрезмерной эмоциональности.

- Нет у меня никакой чрезмерной эмоциональности!

- Это вам так только кажется.

- Кажется?!

- Именно. Вот зачем вы на меня кричите?

- Я кричу?!

- Вы!

- Я не кричу! – Ольга топнула ножкой. – Просто вы… вы… с этими вашими договорами… прямо как мой братец. Тот тоже думает, что все можно запихнуть в рамки договора. Да… а на самом деле… на самом деле сердцу ведь не прикажешь!

- Вы просто не пробовали.

Александр прижал кувшин к груди. Он держал его нежно, трепетно даже, будто и не кувшин, а величайшую драгоценность.