На краю Принцесс-парка

Мэттью вскочил на ноги, схватил ее за руку и сунул под холодную воду.

– Ну что, так лучше? – обеспокоенно спросил он.

– Намного лучше, спасибо. Так почему ты принял это предложение? – поинтересовалась Руби.

Мэттью намочил в холодной воде кухонное полотенце и приложил его к обожженному месту.

Они стояли у мойки, почти соприкасаясь телами, и Руби чувствовала на щеке теплое дыхание Мэттью.

– Потому что я мягкосердечный человек, и это предложение мне польстило – а еще потому, что в то время я чувствовал себя несчастным и униженным.

– А почему ты чувствовал себя несчастным и униженным?

– Руби, ты сама знаешь ответ.

Чтобы не встретиться с ним взглядом, Руби стала смотреть на мойку.

– Прости меня, Мэттью. Я понимаю, что заслуживаю самых обидных слов, – тогда я повела себя как последняя тупица. Я всегда медленно соображала, и до меня дошло, что именно ты хотел мне сказать, лишь после того, как я поговорила по телефону. Я звала тебя, но ты не захотел вернуться.

– Я был слишком зол, чтобы возвращаться.

Повисла долгая пауза. Никто не шевелился. Наконец Мэттью шепотом спросил:

– А что бы ты ответила, если бы я договорил тогда?

– Мэттью, уже поздно думать об этом, – сказала Руби, отстраняясь. – Ты сам должен это понимать.

Мэттью вздохнул:

– Должен-то должен, но мне больно даже думать об этом.

– Ничего не поделаешь, – суровым тоном проговорила Руби, хотя больше всего ей сейчас хотелось заплакать, припасть к его груди, попытаться загладить обиду, которую она ему нанесла…

Но Мэттью был мужем ее дочери, и говорить о любви было слишком поздно. Если бы он был женат на другой женщине, Руби, возможно, была бы довольна, что его брак оказался неудачным.

– Черт бы побрал эту стиральную машинку! – воскликнула женщина, когда жужжание в очередной раз прекратилось, и вновь стукнула машинку. – Так я никогда не закончу стирку.

– Руби, Бога ради, можно же купить новую!

Мэттью уже успел взять себя в руки – как будто этого странного разговора никогда не было. Он вернулся за стол, и Руби поставила перед ним чашку с чаем.

– На что купить? – невесело засмеялась она.

С уходом Греты исчезла и ее доля в семейном бюджете, кроме того, приходилось немало тратить на Брэндана – пусть даже это были приятные расходы.

– Я куплю тебе новую на Рождество.

– Я не могу принять такой дорогой подарок. Кроме того, ты уже подарил мне духи.

– Руб, попридержи язычок – ты не забыла, что мы теперь родственники? Ты моя… – Мэттью задумался, вспоминая нужное слово.

– Теща?

– Точно, ты моя теща.

Они улыбнулись друг другу. Руби почувствовала, что теперь их соединяет нечто такое, чего никогда не было прежде, – какая-то душевная, не имеющая никакой сексуальной подоплеки близость.

– Кроме того, – продолжал Мэттью, – отныне можешь не платить мне аренду за дом. Я не шучу, Руб, – сказал он, когда Руби открыла было рот, чтобы возразить. – Если ты вышлешь мне чек, я просто порву его.

– Ну, если ты настаиваешь… – смущенно проговорила она.

– Да, настаиваю. И не надо благодарить меня – а то у меня случится сердечный приступ.

– Хорошо, не буду.

На следующий день Руби, оставив Брэндана на попечение обожающей его Мойры, отправилась в гости к старшей дочери, но обнаружила, что Греты дома нет. Тем же вечером она позвонила Грете и была рада услышать, что та, похоже, вновь стала прежней.

– Я была в кафе с подругой, – сообщила Грета. – Ее зовут Ширли, она наша соседка. В понедельник мы встречаемся с ней опять.

– Дорогая, я рада, что у тебя появились новые друзья. Когда ты к нам придешь?

– Не знаю, мама. Скоро, наверное.

На своей красной спортивной машине Чарли прокатил Грету по тоннелю под Мерси, а потом они поехали в сельские районы графства Чешир и остановились перекусить в небольшом пабе под соломенной крышей, где заказали креветок под чесночным соусом и жареную картошку, а также две бутылки вина. Чарли рассказал женщине, что «Мидельйен» планирует открыть филиал в Штатах. По его словам, предыдущие шесть месяцев он работал в Лондоне в центральном офисе, а теперь его перевели в Ливерпуль, знакомиться с обстановкой на месте – бывшая «Дойл Констракшн» стала одним из главных бриллиантов в короне «Мидельйен».

– Я уверен, что ты сделаешь мое пребывание здесь очень приятным, – подмигнул Чарли. Это был очень красивый, обаятельный, уверенный в себе мужчина. У него были широкие плечи спортсмена и пленительная улыбка.

Опьяневшая Грета глуповато хихикала. Ей льстило нераздельное внимание Чарли – Мэттью всегда был слишком занят, чтобы заниматься только ею одной.

В понедельник они вновь приехали в этот паб. Блюда они заказали уже другие, но количество вина – то же, что и в прошлый раз.

Наклонившись к Грете, Чарли стал играть ее светлым локоном:

– Звезда моя, не хочешь подняться наверх? Все, что мне надо сделать, – это заказать номер.