На краю Принцесс-парка

Деньги на эти поездки Руби находила в многочисленных сумочках Эмили – там всегда можно было раздобыть несколько монет, не опасаясь, что хозяйка дома заметит пропажу. Это не было воровством: Руби знала, что стоит ей попросить – и Эмили даст ей денег на покупку сладостей или цветных карандашей, однако вряд ли стоило говорить, что деньги нужны ей на странствия по Ливерпулю. Так что взять деньги самой было более предпочтительным вариантом, чем лгать.

Иногда Эмили приезжала домой раньше Руби, в таких случаях девочка говорила, что ходила на прогулку.

– В темноте?

– Когда я выходила, было еще светло. Я и не знала, что забрела так далеко.

Если Эмили уезжала куда-нибудь на весь вечер, в гости к Руби обычно приходил Джейкоб. С того дня, как молодой человек увидел Руби танцующей, он обнаружил, что его больше абсолютно не тянет просиживать вечера, какой это обычно делал, у Вэйнрайтов, с Одри, ее мамой, папой и двумя младшими сестрами, разговаривать или играть в карты, пить чай и есть суховатые лепешки, испеченные миссис Вэйнрайт, а потом уединяться с Одри в душной гостиной, чтобы обменяться несколькими целомудренными поцелуями. Нельзя было сказать, что такое времяпрепровождение очень нравилось ему в прошлом, но ведь именно так следует поступать, когда ухаживаешь за девушкой?

Джейкоб все еще чувствовал себя крайне неуютно в Брэмблиз с его атласными подушками, плиссированными шторами и электричеством. Неловкость охватывала его всякий раз, когда Руби пыталась учить его танцевать или пить кофе, когда пересказывала ему то, что слышала по радио или читала в газете Эмили, – загадочные рассказы о неизвестных ему людях, живущих в неизвестных ему странах. Джейкоб ни разу в жизни не открывал газету и лишь немного умел читать и писать.

Руби ослепляла его, переполняла душу благоговением. Она знала все на свете! Когда Джейкоб ложился спать, перед его глазами танцевала ее гибкая грациозная фигурка, а в ушах звучал голос Руби. Он даже забыл, как выглядит Одри, и истратил часть денег, которые откладывал на свадьбу, на покупку костюма на рынке в Омнискерке.

– Мы могли бы вместе купить его в городе в субботу, когда ты не работаешь, – заявила Руби, с восхищением рассматривая дешевый темно-синий костюм со светлой вставкой.

Когда Джейкоб сообщил, что он никогда не был в Ливерпуле, Руби вскрикнула от ужаса:

– Никогда?! О Боже, да я бывала там десятки раз! Десятки!

– Я знаю.

Частые путешествия Руби на поезде, трамвае и пароме также приводили Джейкоба в восхищение. Сам он терпеть не мог уезжать из Киркби. Даже в Омнискерке, небольшом городке с постоянно работающим рынком, его смущало большое количество людей на улицах. На узких улочках парня всегда охватывала паника, в груди что-то сжималось, и ему хотелось бежать туда, где никого нет, а поля и небо ничего не загораживает. Он мог дышать полной грудью лишь на земле, рядом с сельскохозяйственными растениями и животными. Иногда Джейкоб даже жалел, что встретил Руби, – девушка вызвала в его душе настоящее смятение, и теперь он сам не знал, чего ему хочется.

Накануне Рождества вечеринки в доме Роуленд-Грейвзов слились в один непрерывный праздник. В Сочельник, обедая с Руби – большинство блюд были приготовлены миссис Аркрайт заранее, – Эмили тешила себя мыслью о предстоящем визите к соседям.

За последний год ее жизнь стала намного более яркой. Она всем сердцем полюбила Руби, которая была просто идеальной компаньонкой: верной, несклонной к жалобам, умной и всегда веселой. Когда Эмили входила в дом, ей было очень приятно видеть радостное, оживленное лицо девочки. Предыдущей ночью они вместе ездили на мессу, и в церкви Эмили пережила просто восхитительные ощущения, чего не случилось бы, если бы она не взяла с собой Руби. В то же время Роуленд-Грейвзы привносили в ее жизнь веселье и пикантность, по которым она так давно тосковала. Словом, от былой скуки и хандры не осталось и следа.

Готовясь к предстоящему вечеру, Эмили задала традиционный в последнее время вопрос:

– Тебе не будет скучно одной?

Руби сидела на кровати и наблюдала за ней.

– Нет, все хорошо, – прозвучал ее традиционный ответ.

Как только Эмили уехала, девочка включила в своей спальне свет – это был условный сигнал для Джейкоба, который, как она знала, наблюдает за ее окнами с фермы.

Пятнадцать минут спустя Джейкоб явился – как мотылек, которого влечет огонь.

Прошло два года. Вскоре Руби должно было исполниться шестнадцать.

– Надо бы устроить вечеринку, – сказала Эмили за несколько дней до дня рождения. – Но ты ведь никого не знаешь?

– Да, никого, – с невинным видом ответила Руби.

Это если не считать Джейкоба, сотни кондукторов в трамваях, разносчицу Мэгги Маллен, у которой Руби обычно покупала яблоки, миссис Ферст, хозяйку кондитерской в Дингле, девочку одного с Руби возраста по имени Джинни О'Дэр, которая работала на вокзале Эксчендж и которую Руби часто видела в поезде… Еще несколько десятков людей она знала в лицо. Но всех их нельзя было пригласить на свой день рождения.

– Мы обязательно должны хоть как-то отпраздновать этот день, – заявила Эмили.