На краю пропасти

– Корысть, жадность, надменность… Слов много, Яр, – Потемкин покачал головой. – Ядерная война смогла спалить ни в чем не виноватую землю, а отдельного человека, со всем его дерьмом внутри – не смогла. И это печально. Не там война случилась. В наших душах она должна была происходить. В сердце нашем. Но человек, как всегда, ничего не понял. Я тоже себя иногда спрашиваю: для этого ли мира человек? Но ничего не меняется, и нет у меня ответа на этот вопрос. И, думаю, никогда не будет. Ведь если нет мира в сердцах, то и вокруг мира не сотворишь.

– А откуда ты знаешь Грома? – спросила Ольга. – Там, на крыше… Он словно свихнулся.

– Бывают в жизни очень интересные сказки, – медленно заговорил Потемкин. – А также бывают просто невероятные совпадения. Ты веришь в сказки, Оль?

– Да… – печально проговорила она, всматриваясь в окно, в проплывающие мимо заросли. – В них только и верила…

– А я не верил никогда, но жизнь показала обратное. Жизнь – она вообще шутница. Учились мы вместе с ним в одном военно-медицинском училище. В красивом и сказочном городе – Питере. И были влюблены в одну принцессу, самую красивую на курсе. Только так случается в жизни… Подрались мы, и победил Гром. Я очень долго лежал в госпитале. Тогда еще совсем молодой и мало что понимающий в жизни… Но принцесса выбрала меня. Слабака. А Грома отчислили или перевели, куда, уже и не вспомнить. И вот теперь мы снова встретились. Случайно. Хотя, кто верит в случайности? Мне сейчас кажется, что это испытание под конец жизни мне послано кем-то оттуда, – Игорь указал пальцем вверх, – если там кто-то еще остался в живых… И то, что мы встретились, с одной стороны, удивительно, с другой – страшно.

– Почему?

– Представь, что некто огромный играется нами, как горошинами. Вот встретились мы однажды с Громом, не ужились, что ж, бывает… Этот некто берет эти две горошины и кидает в общую кучу, к остальным горошинам. Перемешивает. Просеивает через огромное сито. И снова перемешивает… И снова просеивает. В сите остается все меньше горошин. Самых стойких, самых старых. И вот, наконец, те две горошины после длительного отсева, после долгих мытарств в сите, вновь встречаются. Что должно произойти? Что-то, чего они не добились в самом начале… Это даже и представить-то трудно. То, что нам с Громом нужно решить, или делить, или… Нечего уже делить и не за что бороться. Да и дружбу построить невозможно. Нас один человек разделяет… Рита. Но ее нет, и нет теперь и продолжения той сказки, что бы там себе Гром ни сочинил.

– Рита – твоя жена? Что с ней случилось?

Ольга сидела на переднем сиденье рядом с Игорем, который управлял автомобилем, она до того прониклась историей, что не следила за выражением своего лица, зато его отлично видел Яр и хмурился. Ну, что такого в том, что девушка смотрит на Потемкина, как будто тот – царь и бог? Но что-то бурлило внутри у юноши. Какая-то обида, что ли. И было совершенно непонятно, на кого именно. То ли на Ольгу, что смотрела влюбленными глазами на пятидесятилетнего мужчину, то ли на Игоря, который позволял на себя так смотреть или просто не замечал…

– Да, жена, – говорил в этот момент Игорь. – Моя любовь и принцесса на всю жизнь. Я благодарен ей, что поверила в меня, когда я проиграл Грому. Что осталась со мной в горе и радости… Хотя, скорее, в радости. Я не знал с ней горя, пока… пока не испортила все война. А до этого все шло просто замечательно. Уехали вместе с ней в Свердловск-19, закрытый военный городок за Уралом, где занимались исследованиями и служили. Сыграли свадьбу, дождались от государства квартиры, родила она мне замечательных двойняшек. По пять им было, когда Великое Веселье началось. Мы тогда в доме отдыха в отпуске были, вот и остались в живых. И стали думать, куда бы податься. Первое время там и жили, кое-как перебивались. Я охотился, жена с ребятишками огород сажали, но ядерная зима не оставила выбора и нам. Пришлось думать, куда податься, чтобы у наших малышей будущее было. Сыновьям уже было по десять. Подумали о метро в больших городах – это же какие-никакие, а убежища. При хорошем подходе там можно и зерновые культуры какие-нибудь выращивать, да и от холода укрывает. Вот и начался тогда наш долгий путь по России. Ольга хотела в Питер, где у нее остались родители, но туда было далеко идти. Решили в Москву. На Урале прослышали – бункер есть, под горой Ямантау. Попытались к ним… Но эти сволочи нас не пустили. У них же там все пулеметами оборудовано, вот… А так бы мы еще вместе были. Не разлучились бы… – Игорь замолчал, всматриваясь в потемневшее небо.

– А как вы разлучились? – Ольга не отрывала глаз от лица Игоря. Смотрела на губы, вглядывалась в не слишком густую бороду. Любовалась, словно высеченным из скалы профилем.