На краю пропасти

Однажды в лесу мелькнуло что-то огромное, но то ли потеряло интерес к автомобилю, то ли не учуяло в нем ничего живого. Поломало высокие ели и отошло вглубь леса. Запах солярки иной раз отпугивал и других довольно опасных тварей, а может, просто заглушал запах человека. Когда-то Игорю удалось так спастись. Он просто вылил на себя полбака топлива из ржавого автомобиля и затаился, а стая серых падальщиков прошла стороной, не учуяв человека. Как же это было давно…

Расстояние в пятьдесят километров до Киржача покрыли за три с половиной часа. Приходилось объезжать поваленные деревья, брошенные, съеденные ржавчиной автомобили и отвоеванные болотом участки покрытия, сползшего в мутную, темную воду. Даже «КамАЗ» был не в силах с первого раза взять все препятствия. Зато на въезде в город людей встречала жизнерадостная стела с вертикальной надписью «ржач» – все, что осталось от названия города. И стал тихо потрескивать дозиметр, напоминая людям о смертельно опасных местах, начинающихся, может быть, прямо сейчас.

Потемкин остановил железного монстра, взял прибор и несколько секунд рассматривал его, что-то рассчитывая. Затем повернулся к остальным.

– Радиация на допустимом уровне, но долго без защиты находиться здесь я бы не рекомендовал. Нужно будет поискать воинскую часть где-нибудь поблизости. Во многих еще остались нетронутыми комплекты ОЗК, – затем Игорь нажал на газ, и «КамАЗ» медленно тронулся по улице, объезжая наиболее глубокие рытвины.

Город напоминал застрявший в прошлом поселок, деревянные и каменные избы чередовались с более высокими многоквартирными домами. Улицы были пустынны и покрыты сухой травой, которая в ожидании снега полегла, превратив землю в серый ковер. Сухие деревья выглядели пугающе. Обступив дома, они обломанными рогатками-ветвями словно старались залезть в окна таких же безжизненных квартир, пустых, как и все вокруг.

Поначалу казалось, что здесь не обитают даже твари, что городок опустел, лишившись всех жителей сразу, и так и не дождался других обитателей. Ни старые не вернулись, ни новые не населили. Но чем дальше вглубь Киржача продвигался «КамАЗ», тем отчетливей становилось заметно чье-то присутствие.

Первое, что бросилось в глаза, – скелеты на вкопанных в землю крестах у здания, напоминающего школу. Кости покрылись серым налетом и почти не отличались от темнеющих вокруг здания мертвых деревьев. Та же картина – у огромного белокаменного храма на краю дороги. Однажды Игорь притормозил у обгоревшего БТРа, въехавшего в витрину магазина. Он долго молча всматривался внутрь обвалившейся кладки, потом тихо прошептал:

– Что-то здесь не так, с этим городом. Будем осторожнее, и посматривайте по сторонам, мало ли что.

– А что-ть не так? – спросила Лида с заднего сиденья.

– Вон, – Потемкин указал вглубь магазина. Там, в полутьме, на стенах были распяты фигуры в светло-зеленых резиновых костюмах и масках с большими круглыми стеклами. Материя на груди срезана, тела изуродованы, а у одного сквозь окуляр явно виден выпученный белый глаз. Ольга ахнула, Лида поднесла руки ко рту, а Яр завертелся по сторонам, осматривая местность. – Эти не такие старые, как остальные. В ОЗК и противогазах, видимо, из радиоактивных районов прибыли, но почему-то они теперь мертвы. А свои жертвы распинают только люди. Может, конечно, друг с другом что не поделили, но как же остальные? Те, что старые, давно убитые? Кажется, тут система. Ждите.

Петемкин оставил двигатель работающим, осмотрелся, навесил на лицо шарф и выпрыгнул из кабины. Поднял АКСУ и медленно пошел к БТРу. Забрался на обгоревший остов, затем через распахнутый люк – внутрь, но тут же выскочил обратно. Спрыгнул в помещение и некоторое время копошился у распятых трупов. А затем быстро вернулся в кабину «КамАЗа».

– Вот, – он показал всем на вытянутой руке блестящие металлические таблички на цепочках с выбитой на них большой буквой «М» и другими словами, меньшим шрифтом и слабее пропечатанными на железе. – Именные таблички. Такие делали себе военные в некоторых родах войск. Видно, традиция перекочевала после войны в жизнь обычных людей.

– Что это значит? – спросил Яр.

– А вот тут интереснее, – с прищуром начал Игорь. Он ненадолго замолчал, а потом медленно заговорил, подбирая слова: – Буквой «М» раньше обозначали метрополитен в городах. А вот «Бауманский альянс» ничего мне не говорит, если только… Была такая станция в Московском метро. Но почему альянс? Разве что… объединение? Точно! Сейчас все стараются объединиться друг с другом. Знаете, что?

– Что? – в один голос спросили остальные.

– Эти люди, – лекарь указал на распятых. – Они из Москвы.

– Но что они делают здесь? Так далеко от места, где живут?

– Ну, об этом, конечно, лучше б их спросить… Я не знаю. Есть несколько вариантов. Например, как и мы, бегут. Или разведчики – ищут новые места для заселения. А могут быть мародерами: собирают все ценное в округе. Но меня беспокоит другое. Почему они мертвы и что они не поделили с убийцами?