На краю пропасти

Это был когда-то один огромный цех, где находились столь же впечатляющие по размерам машины, станки и станы. Потом, после войны, рабочие, ставшие жителями, их разобрали и вынесли. И принялись застраивать освободившееся пустое пространство хижинами из того, что находили в городе: кирпичи, доски, куски железа. Причем застраивали наспех, уровень за уровнем вверх, поглощая свободное пространство, словно муравьи. Теперь это место представляло собой нагромождение полудеревянных, полукирпичных комнатушек с забитыми листами железа дырами. Между ними оставлялось пространство под коридоры, но иногда оно было таким узким, что людям приходилось расходиться друг с другом, пропуская кого-нибудь вперед. На верхние уровни вели топорно и на скорую руку сколоченные деревянные лестницы. По ним идти было не только опасно, но и страшно. Треск древесины жалобно возвещал путникам, что все вокруг устало, хочет отдохнуть, а люди не понимают этого. Но жители давно привыкли к их скрипу и не обращали внимания. Только Потемкин чувствовал, что, сломай в одном месте доску, вся конструкция огромного города внутри исполинского здания сложится, как карточный домик. А здание действительно было масштабным. Пока они шли к главе, Игорь запутался в несметных коридорах и проулках и насчитал восемь этажей вверх. И, наконец, они вышли на «крышу» деревянного творения. Тут до потолка здания можно было достать, подпрыгнув и протянув руку. В центре находилось лишь одно строение, но зато большое. Очевидно, для главы поселения места не пожалели.

Старший на несколько минут скрылся внутри, после чего приказал Потемкину с Яром зайти.

В первой маленькой комнатушке стоял лишь стол, за ним сидела девушка и печатала какой-то текст на облезлой машинке. Она косо посмотрела на вошедших и вернулась к своему занятию. Мелькнула мысль: «У него и секретарша есть? Здорово!»

В следующей комнате большего размера стоял стол и вокруг – стулья. В центре стола – лампа-абажур. Провод змеей тянулся по поверхности и исчезал где-то внизу под полом.

– Садитесь, – сопровождающий указал на стулья и сел сам в сторонке. Двое подчиненных остались стоять сзади, у двери.

Спустя несколько минут через противоположную дверь вошел заспанный мужчина в наброшенной на голое тело рубашке и дырявых местами штанах. На голове – сеточка, наверное, чтобы не повредить прическу.

– Меня зовут Бакин Виктор Алексеевич. Теперь о вас. Кто вы, откуда и зачем пришли и напали на нас? – начал глава без предисловий. Худощавое, осунувшееся лицо, растрепанные, словно ощетинившиеся брови, водянистые, мутные глаза, как у человека, много выпившего вчера, узкие губы, сжатые в напряжении, и тонкий нос.

– Напали? – Игорь от удивления поднял брови. – Мы вообще мимо проезжали… проходили… Э-э-эм, шли. Да. Шли.

– Неужели? – мужчина поднялся со стула и медленно пошел вокруг стола. – Приехали, наблюдали за нами некоторое время. Думали, мы вас не видим? У нас пост на крыше имеется. А потом напали на нашу зверушку.

– Вашу зверушку? – Потемкин от удивления вытаращил глаза, а Яр невольно заерзал на стуле. Шапку с него не снимали, и «особенность» организма юноши не видели. И это к лучшему: мало ли, как здесь относятся к людям с отклонениями.

– Да. Она бегала там, за забором, и никого не трогала. Отпугивала остальной зверинец, который из леса к нам подбирается, а вы ее уничтожили.

– Это оно на нас напало, если что, – возмутился Игорь. – Это мы никого не трогали, а тут с нашей заглохшей машинкой решила поиграть какая-то неведомая зверушка. И, к тому же, если она ваша, то согласитесь – вы должны ее держать на привязи.

– Не должны, – мягко возразил Виктор Алексеевич. – Время сейчас не то, чтобы сдерживать своих зверушек. – Мужчина вернулся к стулу, но не сел на него. Вместо этого он облокотился на стол, нависнув над торшером. Свет снизу исказил лицо говорившего, будто надел на него маску. – Кроме того, зверь неуправляем. Но, тем не менее, вы лишили нас защиты с северной стороны.

– Но! – попытался возразить лекарь, но глава его не слушал, продолжая.

– Теперь, чтобы продолжить путь дальше, куда бы вы там ни направлялись, вы должны заплатить нам…

– Чем же мы можем вам заплатить?

– А вы заметили, если в обществе нет детей, то все плохо? – спросил вдруг Бакин, уставившись прямо в глаза Игорю. Тот неловко поерзал под столь пристальным взглядом, потом спросил:

– В смысле?

– В прямом! – у Виктора перекосило лицо. – Нет ни старшего детского поколения, ни среднего, ни, тем более, младшего. Нет вообще.

– Ну, в старое время… Это было бы очень даже… – Игорь хотел съязвить, но передумал. Лицо Виктора исказилось еще сильней.

– Очень ничего? То есть, ты хочешь сказать, что без детей – «очень ничего было бы»? – слова Потемкина привели в ярость главу Кольчугино. – А ты понимаешь, что во всем нашем сегодняшнем обществе – всего три подростка, которым исполнилось шестнадцать? И ни одного ребенка меньшего возраста?!

– Я не знал…

– Да мне плевать!.. Ты понимаешь, что это для нас для всех значит? Да и для всего человечества? – взорвался вдруг Бакин. Лицо вытянулось от злости.