На краю пропасти. Экзистенциальный риск и будущее человечества

Мартин Рис (2003, p. 157): “Препятствий на пути зарождения (и сохранения) сложной жизни может быть столько, что Земля окажется единственным оплотом сознательного разума во всей нашей галактике. В таком случае наша судьба имеет поистине космическое значение”.

Макс Тегмарк (2014, p. 397): “Именно безбрежность космоса в первую очередь заставила меня ощутить свою ничтожность. И все же мы – и только мы – видим эти величественные галактики и считаем их прекрасными. Одни мы придаем им значение и делаем свою маленькую планету самым важным местом во всей наблюдаемой Вселенной”.

Карл Саган (1980, p. 370; перевод А. Сергеева): “Космос может быть плотно населен разумными существами. Но преподанный Дарвином урок очевиден: в других местах не будет человека. Только здесь. Только на этой маленькой планете. Мы столь же редки, как вид, находящийся под угрозой исчезновения. Каждый из нас драгоценен в масштабах Космоса”.

Дерек Парфит (2017b, p. 437): “Если мы единственные рациональные существа во Вселенной, о чем говорят нам новейшие данные, то вопрос о том, появятся ли у нас потомки или преемники за миллиарды лет, в которые это вообще возможно, приобретает еще большее значение. Некоторые из наших потомков могут прожить жизни и создать миры, которые, хотя и не смогут оправдать прошлые страдания, все же дадут нам всем, включая тех, кто страдал сильнее остальных, причины радоваться тому, что Вселенная существует”.

Джеймс Лавлок (2019, p. 130): “Всего 300 тысяч лет назад, когда появился человек, эта планета, единственная во всем космосе, приобрела способность познавать себя… Теперь мы готовимся передать дар знания новым формам разумных существ. Не печальтесь из за этого. Мы сыграли свою роль… быть может, у нас есть надежда, что наш вклад не будет полностью забыт, когда мудрость и понимание выйдут за пределы земли и соединятся с космосом”.

Мы рассматриваем космическую значимость человечества с точки зрения консеквенциализма, обращая внимание, что чем более редок разум, чем большая часть Вселенной останется безжизненной, если мы не выживем и ничего не предпримем, – тем больше вклад, который мы можем внести.

120

В конце концов, мы можем обрести значимость даже с точки зрения масштаба. Космологи полагают, что размер крупнейших когерентных структур во Вселенной достигает миллиардов световых лет в поперечнике – такова ширина крупнейших войдов в космической сети. Поскольку Вселенная расширяется все быстрее, разрывая свою ткань, а рассчитывать можно только на гравитацию, безжизненная материя не в состоянии сформировать более крупные структуры.

Однако нам неизвестно о существовании какого либо физического ограничения, которое не позволяло бы человечеству создавать когерентные структуры или паттерны гораздо больших масштабов – с диаметром примерно до 30 млрд световых лет. Таким образом, мы можем формировать крупнейшие структуры во Вселенной, что делает нас уникальными даже по этому параметру. Управляя галактиками в этой области, собирая и сохраняя их энергию, мы также можем стать творцами самых энергоемких событий или самых долговечных сложных структур во Вселенной.

121

Как объяснялось ранее в этой главе, дело не в том, что значение имеют только люди, а в том, что только люди являются моральными агентами.

122

Я полагаю, что весьма полезно рассматривать ситуацию в таком ракурсе, ведь это дает возможность узнать даже больше, чем я способен проанализировать в своей книге. Надеюсь, другие подхватят мою инициативу и пойдут гораздо дальше, чем получилось у меня.

123

До недавних пор теория о том, как принимать решения в случае, если мы сомневаемся в моральной ценности результата, почти не рассматривалась в философии морали несмотря на то, что именно отсутствие определенности в вопросах морали подталкивает людей обращаться за советами в этой сфере и вообще изучать философию морали.

В своей работе я стараюсь исправить ситуацию (Greaves & Ord, 2017; MacAskill & Ord, 2018; MacAskill, Bykvist & Ord, готовится к публикации).

124

Ник Бустрём (2013, p. 24) особенно удачно сформулировал эту мысль: “Вполне возможно, что наши современные представления об аксиологии ошибочны. Сегодня мы можем не знать – по крайней мере, не знать в деталях, – какие итоги будут считаться большой победой для человечества; быть может, мы еще не умеем даже вообразить лучшие варианты окончания нашего пути. Если мы действительно понятия не имеем, каковы наши итоговые цели, то нам следует признать, что есть большая потенциальная выгода в сохранении – а лучше в повышении – нашей способности распознавать преимущества и направлять будущее в нужное русло. Обеспечить существование новой версии человечества, обладающей большой силой и способной рационально использовать ее, – это достоверно лучший из доступных нам способов повысить ценность будущего. Для этого мы должны не допустить никакой экзистенциальной катастрофы”.