На Краю (СИ)

Я понял, что он прав. Только что прибывший капитан, поделившийся с Женькой информацией, был не в счет, его проверили. Я застыл на пороге, прекратив бездумно махать пистолетом. Анна хихикнула. Ну точно идиотка. Я бросил на нее быстрый взгляд. Она сдула челку со лба и подмигнула мне. Я покраснел, но не от смущения, а от стыда за свою истерику.

— Пойдемте в кают-компанию. Там поговорим, — предложил Бовва.

Я кивнул и попятился, давая им дорогу.

— Вы меня обманули, — заговорил я, когда мы устроились за столом в кают-компании, будто на военном совете. — Не дали себя зарегистрировать на подлете. Это была моя главная ошибка. До этого момента я мог смело заявлять, что ничего не знаю и ни в чем не участвовал, что бы вы не натворили.

Отец и дочь Бовва как-то нехорошо переглянулись, но я решил не уточнять, в чем именно они со мной не согласны.

— А теперь поздно! — закончил я свою мысль. — Я провез вас тайком, укрывал на корабле. Я уже соучастник. И не меньше вашего заинтересован, чтобы союзная полиция не нашла вас ни здесь, ни вообще.

Они синхронно кивнули, соглашаясь с ходом моих рассуждений. И даже не возражали, что специально поставили меня в такое положение!

— Сами подумайте, капитан, — заговорил Филлип. — Где можно скрыться так надежно, как на подобном корабле. Вы летаете по всему Краю, нигде не задерживаетесь надолго, не обязаны декларировать пассажиров. Вы вообще мало что обязаны делать, как бы вы тут не жаловались на полицейский произвол. Вы идеальное прикрытие. Мы не могли им не воспользоваться. Но насчет соучастия вы зря так переживаете. Мы вас заставили, это было принуждение. За это не судят.

— Но лицензию отобрать могут, — горько заметил я. — И корабль конфисковать в счет ущерба, нанесенного бюджету Союза Планет. Из расчета за каждый лишний день ваших розысков.

Бовва промолчал. Ему нечего было возразить.

— И к тому же, — добавил я, — вы не все просчитали. Например, что полиция пожелает проверить каждый корабль с Красного Неба.

— Там сотни кораблей! Мы не ожидали, что это будет так быстро.

— Думали, у Союза не хватит полицейских крейсеров? — горько пошутил я. — А мне что делать, а? Надежно спрятать вас на корабле я не смогу. Его обыщут вдоль и поперек, уж будьте уверены.

— У вас нет тайников для контрабанды?

— Нет. Но их тоже обыщут.

Анна засмеялась. Все это время она, как обычно, молчала. А теперь засмеялась. Я посмотрел на нее, как на сумасшедшую, и она снова мне подмигнула. Я отвел глаза. Эта девушка начинала меня пугать.

— На Антраците прятаться негде, — резюмировал Бовва. — Возможно, вы правы, капитан, и нам действительно лучше уйти. Других вариантов я не вижу. По крайней мере, нас найдут не сразу, а вам удастся очистить ваше имя от подозрений и спокойно улететь.

— А потом вас все-таки поймают здесь, и я опять окажусь под подозрением, — сказал я и замолчал, пораженный внезапной идеей.

— Вас не должны обнаружить, — сказал я медленно. — Это мой единственный шанс. Если корабль и планету проверят и ничего не найдут, у них не будет повода меня задерживать. Я смогу забрать вас отсюда и высадить там, где вы сможете скрыться. На большой густонаселенной планете земного типа.

Филипп Бовва кивал на каждое мое слово. Анна со скучающим видом разглядывала немного стершийся на кончиках ногтей маникюр. Она меня раздражала.

— Вы рассуждаете безупречно логично, капитан, — сказал Бовва, и это опять прозвучало издевательски, наверное, из-за нарочитой вежливости. — Остался лишь один вопрос: как сделать так, чтобы нас не обнаружили ни у вас на корабле, ни на планете. У вас есть идеи?

Он смотрел на меня. Анна отвлеклась от маникюра, вскинула голову и тоже взглянула на меня, словно спрашивая: «Ну-ка, ну-ка, что же ты предложишь?» Я молчал. У меня была идея, но я не решался ее озвучить.

Я собирался воспользоваться частью отцовского наследства.

5.

Отец называл их Братством Тени и уверял, что они способны материализоваться чуть ли не из воздуха, стоит только определенным образом выйти с ними на связь. И, разумеется, выполняют любое желание, как и положено джиннам из бутылки. О том, что они так же опасны, я догадался и сам. Незадолго да смерти отец сообщил мне индивидуальный пароль, или код доступа, как он сам это называл, и поведал о нескольких способах связи с Братством.

Он никогда не рассказывал, за какие заслуги удостоился этого тайного знания, а я не спрашивал: сначала был слишком мал, чтобы всерьез интересоваться такими вещами, потом отец умер, а мама… Она могла что-то знать, но когда я созрел для подобных вопросов, ответы меня уже не интересовали. В юности у меня были все комплексы сына выдающегося деятеля, главного борца за независимость планеты — я хотел жить исключительно своей жизнью и не желал ничего знать о делах отца. Я добился своего — после смерти родителей уехав со Шторма. С тех пор у меня не было политических взглядов. А пароль остался.