На Краю (СИ)

Когда я вернулся, «Птаху» как раз снимали с платформы. Я вновь достал экран, чтобы расстаться с кругленькой суммой. Чистильщики пожелали мне удачи и укатили на платформе, а я поднялся в рубку. Все, что я хотел, это спать. Голова раскалывалась, последняя рюмка коньяка не пошла впрок. Но, по крайней мере, страх притупился и не грыз так навязчиво изнутри. Я прошелся по кораблю. Все было в порядке. Можно было лечь в каюте, но теперь она казалась мне чужой. Я аккуратно прикрыл дверь и устроился на раскладной койке в рубке. Уснул я почти мгновенно и спал без сновидений.

6.

Меня разбудил писк визора. Это оказалась не полиция, а Женька.

— Ты как? — спросил он меня.

— Нормально. Пока не арестовали, если ты об этом. Но обязательно арестуют, когда крейсер сюда доберется.

Женька хотел что-то сказать, но я перебил его.

— Я действительно не брал на борт этих людей, Женя, — сказал я. — Но я их видел. Они обращались ко мне, просили забрать оттуда. Я расспрашивал о них в тамошнем порту. Так что за мной обязательно придут.

— Но… ты же можешь все объяснить, правда?

Я с удивлением понял, что Евгений Садовников, старший навигатор торгового звездолета «Стрела», действительно беспокоится за меня. Вот сейчас — я видел — он созрел до того, чтобы предложить мне помощь, и раскаивается, что не сделал это сразу.

— Ты действительно ни в чем не виноват? — повторил он.

— Действительно. И вообще, ты меня разбудил.

— Да? — Женька посмотрел на часы. — День в разгаре.

Я только плечами пожал.

— Ну извини, — Женька некоторое время серьезно смотрел на меня с экрана. — Тогда удачи.

Он отключился, а я пошел пить кофе. Настроение было — хуже некуда. А ведь крейсер может прилететь и завтра. И послезавтра. Если я буду все время думать об этом, то успею сойти с ума, рассудил я, но перестать думать не получалось.

Я сел на диван и, уставившись в потолок, принялся еще раз повторять про себя свою легенду, сам стараясь поверить — все было именно так. Я продумывал каждую мелочь, и история выходила стройная и убедительная.

А потом раздался звук зуммера.

Я вздрогнул, но тут же взял себя в руки. Не спеша, как и подобает ничего не подозревающему человеку, я включил экран внешнего обзора. Они уже были здесь — пять или шесть полицейских в серой форме союзной полиции.

— Откройте, полиция!

Банально, но так положено, наверное. Я щелкнул тумблером, опуская аппарель, и потянулся за капитанским кителем.

Они не вошли, а ворвались на корабль, как будто всерьез ожидали найти здесь государственных преступников. В касках, брониках, с автоматами наперевес, полицейские рассыпались по маленькой «Птахе», как горох, в мгновение ока проверили трюмы, забитые ящиками с грузом, обшарили жилой отсек и приблизились к рубке. Я вышел в коридор и захлопнул дверь за своей спиной. До предъявления официальных обвинений я имел полное право не пускать никого в святая святых корабля. Будь я ни в чем не замешан, то вел бы себя именно так. Вот я и вел. Ну, пытался, во всяком случае, хотя колени у меня подгибались от ужаса.

— В чем дело? — спросил я.

— Капитан Алексей Артемьев? — спросил старший группы, приближаясь.

— Да.

— Лейтенант Колесников. Вы задержаны до выяснения всех обстоятельств.

— Каких обстоятельств?

— Соучастие в преступлении, предусмотренном статьей… — Он назвал номер, но я моментально его забыл.

— Похищение человека, — пояснил лейтенант почти сочувственно.

— Что? — Я распахнул рот, пытаясь осмыслить сказанное и как-то совместить его с отцом и дочерью Бовва. Не получилось.

— Вы задержаны до выяснения всех обстоятельств, — терпеливо повторил лейтенант Колесников. — И у нас есть ордер на обыск корабля. Пожалуйста, отдайте нам универсальный ключ и сдайте оружие.

Я пристально изучил лейтенанта с головы до ног, демонстративно поджал губы и полез во внутренний карман кителя за «Кольтом». Оружие выхватили из моих рук.

— Ключ.

Я протянул ему карточку, открывающую все отсеки «Птахи», включая двигательный. Я чувствовал себя так, как будто меня собираются насильно раздеть на глазах у толпы людей — вроде ничего страшного, да и жизни не угрожает, однако противно и неудобно. Лейтенант забрал карточку и сделал короткий жест. Двое рядовых выступили вперед, один ткнул меня автоматом в грудь:

— Лицом к стене. Руки на стену, ноги шире.

Меня обыскали, после чего сковали руки за спиной, нацепили дыхательную маску и вывели наружу. Вечерело. Сильный ветер гнал по взлетному полю какой-то мусор. Я оглянулся на «Птаху». Вдруг накатил ужас, что я никогда больше не увижу своего звездолета. Пришлось сжать зубы и отвернуться. Если верить старым фильмам, у капитанов звездных кораблей не бывает слез на глазах, разве что от ветра. Потом меня впихнули в полицейскую машину и захлопнули двери. Через несколько минут я покинул «Антрацит» в межпланетном катере. Крейсер болтался на орбите — корабли такого класса не были приспособлены к тому, чтобы садиться на планеты.