На краю света

Наконец ей удалось войти. Бросив покупки у двери, она положила солнечные очки на полочку в прихожей. Шум здесь был громче – из гостиной раздавался непрестанный стук молотка. Откуда Джим взял инструменты? Разве что купил в припадке безумия. Не рановато ли для кризиса среднего возраста?

С порога Мэри не сразу поняла, был ли Джим в процессе созидания или уничтожения чего-то, не говоря уже о том, чего именно. Его рубашка задралась, спина была покрыта слоем пыли. Слева к ноге прилипла закрученная стружка. Весенний день был теплым не по сезону, и он, похоже, вспотел. Ее прекрасный, умелый, профессиональный бойфренд, качающий мускулы на полу.

Мэри кашлянула. В ответ ни звука. Он был где-то в своем мире. Ей не хотелось напугать его, но ведь легкое постукивание по плечу – это ведь ничего?

Джим подпрыгнул. Грохот упавшего на пол молотка заглушил его вскрик.

– Прости, прости, – Мэри положила руку ему на плечо. – Но, должна заметить, так приятно видеть тебя за работой. Для разнообразия.

Заметив возмущение, мелькнувшее на лице Джима, она тут же прикусила язык. В последнее время он работал по двенадцать, иногда четырнадцать часов в день. С учетом ее собственной новой, поглощающей время работы, она была даже рада этому. С головой, склоненной над швейной машинкой, с постоянным ритмичным постукиванием иглы, простегивающей и ситец, и ее мысли, ей было некогда страдать из-за его отсутствия. Но она оставляла телефон включенным, чтобы, когда Джим напишет ей, что выходит из клиники, она могла выйти встретить его. Вид Джима, выходящего из дверей Илинг Бродвей, был самым светлым мигом ее дня. Эта пятиминутная дорога домой со станции, когда они шли рядом, держась за руки, была одним из лучших моментов в жизни Мэри после ее переезда в Лондон.

– А можно спросить, вот это… это что? – Мэри заметила, как поднялась грудь Джима. – Я хочу сказать, оно будет таким красивым.

– Это для тебя.

– Ой. Вау! Ну да, я всегда хотела… – прищурившись, Мэри попыталась прочесть, что было написано мелкими буквами на инструкции по сборке, которая лежала раздражающе далеко, в куче планок и гвоздей посреди комнаты. Надо надеяться, Джим знает, что делает. Впрочем, мужчины всегда так.

– Это стол. Для твоего шитья. Это должен был быть сюрприз.

Мэри пригнулась. Ткань штанов на коленках Джима была порвана в нескольких местах – очередное повреждение, нанесенное новым проектом, – не считая досок пола. Взяв его лицо в ладони, она осторожно поцеловала его, сдувая опилки. Стоя в дверях, она думала, что невозможно любить его больше, чем вот сейчас, такого, потного, возящегося с какой-то любительской поделкой. А тут такое – сюрприз для нее. В этом была вся прелесть их отношений, поняла Мэри – всякий раз, когда ей казалось, что дальше уже некуда, она ощущала что-то большее.

– Я хочу, чтобы у тебя было свое рабочее место. Я подумал, мы сможем поставить этот стол вот сюда. – Джим указал на место сбоку от кухонного стола, который был завален множащимися проектами Мэри. Они уже несколько месяцев ужинали по выходным, держа тарелки на коленях. – Я хотел сделать это, чтобы ты поняла, что это твой дом в той же степени, что и мой.

– Джим, – начала Мэри. Но слова застряли у нее в горле, и она с трудом удержалась, чтобы не заплакать. Ей не хотелось, чтобы он подумал, что ей тут плохо или неудобно, особенно потому, что он старался делать все, чтобы это было не так. Но все равно Мэри не могла позабыть место, бывшее ей домом предыдущие двадцать восемь лет. Позвонить маме – это не то же самое, что прижаться к ней на диване.

– Нет! Дай я закончу! И еще… Думаю, это мой способ заставить тебя воспринимать твое дело так же серьезно, как я. Ты по натуре осторожна. Всегда беспокоишься. Я понимаю. Но это должно получиться, Мэри. Вот увидишь.

Она больше не могла сдержать всхлипываний. Никто никогда так не верил в нее, как Джим. Никто даже близко к такому не подходил. Конечно, ее семья всегда хотела ей добра, но это было добро другого рода, такое, которое стремится обеспечить тебя необходимым, а не заставить тянуться за своими надеждами и мечтами. Джим показал Мэри, что семейные обязанности и ее личные амбиции не исключают друг друга, что думать о себе – не обязательно эгоизм.

– Спасибо, – наконец сумела выговорить она. Она не понимала, чем заслужила такого доброго, щедрого, заботливого мужчину. Зарабатывать картами на жизнь было мечтой, но такой же мечтой была любовь, дающая ей почувствовать, что она на такое способна. Мэри ощутила всплеск самодовольства, как будто это она сама каким-то образом умудрилась добыть всю эту удачу. – Тебе помочь закончить? Похоже, помощь тут не помешает.

Следуя пунктам инструкции под ее руководством, они скоро закончили сборку стола.

– Я считаю, мы должны это отметить. – Джим оперся о край законченного стола, пока Мэри переносила на него свое рабочее хозяйство. – Можем заказать еду в том индийском ресторанчике, который недавно открылся возле станции – ну, помнишь? Купим бутылку вина и досмотрим фильм – нам осталась последняя кассета.

– Разве мы не должны идти к Гасу на новоселье?