На краю вечности

– Допустим. Тебе он что сказал? – пряча руки в карманы, спрашиваю я.

– Нес всякую чушь на итальянском. Я половины не поняла, – опуская глаза, отвечает Айлин и поднимается на ноги. Понимаю, что она врет. Но, похоже, что это что-то личное, чего мне знать не обязательно. – Так кто он?

– Мой брат. Тот самый, по вине которого мне осталось жить неделю. И я не думаю, что ночь с тобой была продиктована какими-то добрыми чувствами с его стороны, – говорю я. Мне хочется побольнее задеть ее словами, но я вовремя останавливаю себя. – Скорее всего, он сделал это, чтобы досадить мне. Постарайся больше не попадаться под его очарование. И бежать, как от огня, если вдруг снова увидишь.

– Я умру, если мы с ним встретимся, – признается Айлин. – Это будет чересчур… больно.

– Потренируйся, пока есть время. Потому что это неизбежно. Америго не оставит меня в покое, пока я жив, – говорю я, направляясь к двери. – И постарайся поспать.

Айлин садится на кровать и через мгновение обреченно заваливается на бок. Она выглядит несчастной и больной. И меня это радует. Потому что не надо быть такой легкомысленной. Из-за ее поступка я чувствую себя виноватым перед Еленой, и мне это не нравится. Но потом вспоминаю, что жить моей подопечной осталось, чуть меньше, чуть мне, и злость отступает.

Долго стою под душем, соображая, что делать дальше. Но ничего здравого на ум не приходит. Америго рядом, а это значит, в любой момент может нанести удар.

Мой брат псих, предсказать его действия невозможно. Что он хотел сказать мне, переспав с Айлин? Что поблизости и мне нужно его опасаться? Или что присвоит себе все, что мне дорого? Он же не знает всех деталей моего опекунства. В любом случае, подобное не должно повториться.

Скажу Рите, чтобы вызвала рабочих, пусть поставят на окнах комнаты решетки. Если Америго что-то взбредет в голову, его ничто не остановит, но жизнь немного усложнит.

Одеваюсь и спускаюсь вниз. Пробуждается голод, и я по привычке заруливаю на кухню, чтобы заглянуть в холодильник. Дэшэн всегда держит для нас про запас пару пакетов с кровью. Потом вспоминаю, что я не у себя дома и вряд ли он позволит себе такую вольность на территории Риты.

Но, тем не менее, на полке я вижу графин с кровью. Похоже, они как-то договорились. Усмехаюсь, достаю стакан и наполняю его до краев. Делаю несколько глотков и сажусь на подоконник.

На кухню входит Арсен. Он бледен, на висках выступили трупные пятна.

– Ты вчера сказал, что болен. Насколько все это серьезно? – глухо спрашивает сын.

– По словам Дэшэна у меня еще есть несколько дней, – отвечаю я. – Этого времени вполне хватит, чтобы я успел оформить все имущество и счета на тебя.

– Как ты сейчас вообще можешь об этом думать? – в смятенье произносит Арсен. – Это моя вина. Я должен был сразу отдать эту флэшку! Никогда себе этого не смогу простить.

– Не думаю. У нас с братом свои разборки. Ты – лишь одна из причин его действий.

– Что же вы не поделили? – недоумевает Арсен. – Оба же такие древние, должны быть мудрыми…

– Я его предал. Цинично и грубо. Хотя ближе, чем он, у меня никого не было, – отвечаю я. – Мне не хочется сейчас об этом говорить.

Арсен понимающе кивает. Подходит ко мне и обнимает за плечи. Редкое проявление тепла с его стороны. И от этого на душе становится еще тяжелее.

– Отец… – шепчет он.

– Все всегда случается вовремя, – хлопая его по спине, говорю я. – Ты ведь знаешь. А смерть слишком серьезная штука, чтобы быть случайной.

Появление Риты прерывает нашу беседу. Арсен отстраняется от меня. Отпивает из графина немного крови и, сообщив, что идет отдыхать, уходит. Ведьма ставит сумки на стол и бросает на меня взгляд, полный сочувствия. Потом брезгливо косится в сторону моей посудины.

– Хочу тебе напомнить, что в этом доме живут люди, и твоей варварской пищи здесь не место! – уперев руки в бока, негодует она. – Тем более, здесь живет ребенок!

– О да, совсем мелкое дитятко, – огрызаюсь я, вспоминая ночные откровения Айлин.

– Нет, ты, правда, думаешь, что это приятно – лезть в холодильник за мороженым и видеть там пузырь с чьей-то кровушкой? Заведи себе персональный и держи там хоть отрезанную голову Моцарта! – продолжает возмущаться Рита.

– Зря ты так с Моцартом. Хороший был парень, – осушая стакан, говорю я. – Обо мне вчера кто-нибудь спрашивал?

– Был какой-то симпатичный брюнет, – проводя рукой по волосам, рассеяно говорит Рита и снимает пальто. – Со странным именем, типа Америка что ли. Он искал тебя, а потом попросил воды…

– И ты его пригласила, – с досадой говорю я.

– Да, – отвечает Рита и тут же настораживается. – Не надо было?

– Точно. И держись от него подальше. Это мой брат и он далеко не такой милый и добрый, каким может показаться, – предупреждаю ее я. – И вот еще что. Никаких уроков магии для Айлин. Никаких чудес и заклятий в ее присутствии. Как ее опекун, я запрещаю тебе делать это.

– Ты с ума сошел? – широко раскрыв глаза, с ужасом шепчет Рита. – Она Савро! И должна знать магию, как свои пять пальцев!