На краю земли

— Так! Павел берет что побольше, а Катя — что поярче. Это тоже не коллекция, а забава. Давай, Геннадий, твои!

У Геньки была настоящая коллекция: камни все разные, небольшие и аккуратные. Но дядя Миша и ею остался недоволен:

— Что это за камень?

Генька не знал.

— Где, когда найден?

— Забыл.

— Без этого коллекция не имеет цены. Допустим, определить вы сразу не можете, а пока просто не умеете. Но нужно обязательно каждый образец сопровождать указанием, где, когда и при каких условиях он взят. А иначе какая же практи — ческая польза может быть от такой коллекции?

Признаться, никто из нас не был особенно огорчен тем, что коллекции оказались неважными. Это же были всего-навсего камни, а вот там, у ручья, нашли что-то по-настоящему ценное. Утром мы делали все с таким усердием, что приготовились к походу вдвое быстрее прежнего.

Я засек азимут — мы направлялись прямо на запад. Итти было очень трудно, и особенно доставалось Звездочке. Горы, между которыми извивалось каменное ложе ручья, подходили друг к другу почти вплотную. В сущности, это была как бы расселина, глубокая узкая трещина в горе, загроможденная камнями и целыми глыбами обвалившейся сверху породы. Приходилось все время прыгать с камня на камень, и от этой физкультуры мы были потные и красные, будто бегали взапуски.

Через полчаса впереди посветлело, расселина расширилась и вдруг оборвалась. Мы оказались у края ровной, как стол, котловины. С обеих сторон ее окаймляли высокие, почти отвесные обрывы, которые в отдалении опять сближались и замыкались высокой горой. Котловина тянулась на северо-запад узкой полосой — в самой широкой части было не больше полутора километров. До половины она поросла кустарником, купами берез, лиственниц, на ней даже высилось несколько могучих кедров, а вдалеке темнела сплошная стена леса. Многочисленные лужайки были покрыты такой густой и пышной травой, так много было на них цветов, что казалось, кто-то разбросал повсюду пестро расшитые платки.

— Ой, мамочка! — сказала Катеринка.

Мы, как по команде, подбросили кепки и закричали «ура».

— Правильно! — сказал дядя Миша. — Кричать «ура» следует. И не только потому, что это красиво, а и потому, что Геннадий совершил пусть маленькое, но настоящее географическое открытие…

Мы закричали еще громче и, накричавшись до хрипоты, потребовали объяснения. Дядя Миша развернул карту:

— Вот где мы находимся. Как видите, на карте нет и следа этого… скажем, урочища. Вместо него нарисованы сплошные возвышенности. Значит, картограф здесь не был и составил карту по рассказам или просто нарисовал горы, которых на самом деле нет. Это во-первых. А во-вторых, мы натолкнулись на тот счастливый случай, когда природа сама раскрывает перед человеком страницу в книге своей жизни. Урочище Геннадия — типичный грабен.

— А что такое «грабен»?

— Во время горообразования нередко бывает, что земная кора трескается, сдвигается, один участок поднимается, другой опускается. Бывает, что части земной поверхности сохраняют свое положение, а площадь между ними опускается. Вот такая площадь называется грабеном. Если впадина образуется глубокая, она наполняется водой и становится озером. Так, например, появилось Телецкое озеро.

О Телецком озере мы знали. О нем рассказывал не раз бывавший там Захар Васильевич.

— …Телецкое озеро — очень большой грабен; длиной в семьдесят семь километров и шириной в пять. Но есть еще большие. Грабен озера Байкал имеет в длину семьсот пятьдесят километров, в ширину — восемьдесят пять, а в глубину — больше тысячи метров. Грабен, который мы с вами открыли, небольшой, но и он для геолога находка. Вот почему я изменил маршрут. Теперь мы с вами займемся обследованием естественных обнажений этого грабена. Хотя они и выветрились, кое-где покрыты осыпями, но все равно представляют большой интерес, так как именно здесь могут подстерегать нас всякие неожиданности. Согласны?

Мы выразили согласие радостным воплем и тронулись в путь. Правда, отошли мы недалеко и на небольшой полянке возле ручья разбили лагерь. Дядя Миша сказал, что это будет наша база; опираясь на нее, мы начнем обследование района.

Как назло, я не мог участвовать в обследовании — наступила моя очередь быть поваром. Я с завистью посмотрел вслед уходившим Пашке и Геньке. Катеринка повертелась в лагере, а потом тоже ушла, сказав, что кругом, наверно, ягод ужас сколько и она насобирает на компот.

Я сварил суп, вскипятил чай. Потом грел суп, грел чай, а они все не шли. Явились грязные, усталые и такие голодные, что, как только умылись, сразу же схватились за ложки. Ничего особенного они не нашли, а устали потому, что лазить по отвесным скалам очень трудно.

Мы уже приготовились обедать, как дядя Миша спохватился:

— А где Катя?

Но тут прибежала и она, еще издали крича:

— Дядя Миша, дядя Миша-а! Я тоже сделала открытие!..

— Опять ископаемое нашла? — сказал Пашка и захохотал.

— Сам ты ископаемое!.. Дядя Миша, я правда сделала открытие! Там… — Она махнула рукой на запад. — Я там ягоды собирала и нашла…

— Да что нашла-то?

— Озеро!.. Большущее! И круглое, как тарелка…