На краю земли

Решение его оказалось своевременным, поскольку шквал налетел гораздо раньше, чем могли предположить капитан, Пуллингс и штурман. Совершив несколько зигзагов, он с шипением промчался над гладью моря, появившись по левому борту. Белая линия, сопровождаемая полосой непроницаемой тьмы, приближалась со скоростью тридцать пять миль в час. Вдоль белой полосы носились три маленькие белые птички. Шквал налетел на корабль с диким воем, повалив его на правый борт и сбив с ног Стивена и отца Мартина, которые, пытаясь разглядеть в подзорную трубу птиц, неблагоразумно отпустили поручни и упали в шпигат подветренного борта. Не успели чьи-то добрые руки поднять их, как воздух превратился в сплошную ревущую стену теплого дождя, такую плотную, что оба с трудом могли дышать, ползя вверх по наклонившейся палубе, подальше от шпигатов, из которых струями била вода.

— Прошу прощения! — прокричал отец Мартин, пытаясь перекрыть адский шум. — То есть я хотел сказать: «полундра!». Так выражаются моряки, когда падает какой-то предмет. Хватайтесь за кофель-планку!

Минут десять «Сюрприз» мчался вперед под зарифленным фор-марселем, и как только ветер немного стих, матросы стали расстилать паруса и тенты, а также доставать бочки. К сожалению, гроза быстро израсходовала свои силы, напрасно залив палубу, а часть содержимого грот-бом-брамселя, натянутого между стойками полубака, куда для веса были положены ядра, пролилась, когда мистер Холлом, погруженный в свои мысли, развязал не тот узел.

И все-таки за этот короткий промежуток времени удалось собрать воды дней на восемь — очень чистой. Все женщины, даже заморенная морской болезнью миссис Лэмб, наполнив сыскавшиеся лохани и ведра, первым делом замочили свои панталоны. Лучше всего было то, что шквал сопровождался устойчивым ветром — первым дуновением зюйд-остовых пассатов.

Разумеется, за такие блага надо было расплачиваться. Рассохшиеся палубы превратились в решето, и на «Сюрпризе», весело мчавшемся вперед, звонко раздавалось эхо капели, пробивавшейся до самой нижней палубы и трюма, отчего промокли все продукты, кроме помещенного в обитое цинковыми листами хранилище хлеба, все каюты и подвесные койки. Не успело тропическое вечернее солнце внезапно нырнуть в воду, как жаркий, спертый воздух наполнился запахом плесени. Плесень синяя, зеленая, а иногда пятнисто-серая появилась на книгах, одежде, обуви, судовых приборах, суповых брикетах и, разумеется, на мощных бимсах, под которыми все спали и о которые все, кроме капитана, то и дело бились лбами. Это объяснялось не тем, что Джек Обри был приземистее остальных (ростом он был свыше шести футов), а тем, что подволок в его каюте был выше. Вернее, в каютах, поскольку у него их было три: помещение, расположенное по левому борту, через которое проходила нижняя часть бизань-мачты, где располагалась тридцатидвухфунтовая каронада и где он трапезовал, если число гостей не превышало четырех-пяти человек; спальня его находилась на правом борту, а по корме — великолепная, просторная каюта, занимавшая всю ширину корабля и освещаемая чудным, изогнутым, с наклоном внутрь широким окном из семи секций. Это было самое просторное, светлое, излюбленное помещение на корабле — владения Киллика, которое постоянно драили, протирали, скоблили и полировали. В нем пахло пчелиным воском, чистой морской водой и свежей краской.

— Может, помузицируем сегодня вечером? — предложил Стивен, вылезая из своей зловонной конуры.

— Избави бог, — вскричал Джек. — Пока дует этот божественный зефир, мне нужно управлять кораблем, находиться на палубе.

— Судно поплывет и без вас, у вас, слава богу, превосходные офицеры, и они в любом случае стоят на постах, по вахтенному расписанию.

— Вы совершенно правы, — отозвался Джек. — Но при особых обстоятельствах долг капитана находиться на палубе, заставляя корабль двигаться вперед хоть усилием воли, хоть, простите, пердячим паром. Вы можете сказать, что это все равно что купить пса и самому лаять у ворот конюшни…

— После того как конюшня заперта, — добавил Стивен, подняв руку.

— Вот именно. После того как конюшня заперта вами же. Но, видите ли, помимо неба и земли, существует кое-что еще. Стивен, располагайтесь-ка у меня в каюте и играйте сами. А может, пригласите отца Мартина или займетесь транскрипцией Скарлатти для скрипки и виолончели?

— Нет, спасибо, — отозвался Стивен, который не любил оказываться в роли явных любимчиков, и исчез в душной кают-компании, чтобы сыграть на полпенни в вист вместе с капелланом, мистером Адамсом и штурманом. В этой игре была необходима особенная внимательность, поскольку там же Говард — офицер морской пехоты — учился играть на немецкой флейте по самоучителю и извлекал из этого инструмента самые чудовищные звуки. Рядом с ним Моуэт декламировал отрывки из «Илиады». Читал он негромко, но с огромным наслаждением, так что доктор Мэтьюрин ничуть не расстроился, когда фельдшер позвал его на вечерний обход больных вместе с мистером Хиггинсом.