На краю земли. (Огненная Земля и Патагония)

Трагизм вымирания индейцев моря в том, что они гибли не как индейцы пампы от руки белых поселенцев, оспаривавших у них землю, а просто заболевали и умирали после встреч с белыми людьми — моряками, которые так же, как и индейцы, только проезжали через островные проливы и каналы без малейшего желания поселиться на этих угрюмых берегах или на непригодных для жилья островах. Только одно соприкосновение с ними, даже дружественные меновые сделки оказывались для индейцев смертельными. Сейчас осталось в живых только около шестидесяти индейцев алакалуф, из которых только очень немногие, и те все реже, придерживаясь прежнего образа жизни, блуждают по вод-ним просторам побережья Патагонии. Менее тридцати человек из племени яган живут на эстансиях острова Наварино (южная часть Огненной Земли), где они целиком отказались от полной приключений жизни на море и работают в качестве пастухов на овцеводческих фермах, лесорубов или рабочих в сельском хозяйстве.

Придет день, и, наверное, довольно скоро, когда последний из племени алакалуф успокоится рядом с теми, которые уже давно лежат под безымянными деревянными крестами в Пуэрто-Эдем. Райская пристань для мертвого одиночества и разрывающей сердце печали. В этот день последними свидетелями существования навсегда угасшей расы будут лишь несколько покинутых лодок с навсегда погасшими кострами у скалистых берегов Магелланова пролива.

Кто же занял место, освободившееся в Патагонии и на Огненной Земле после исчезновения индейцев, истребленных белыми и болезнями? Аргентинцы, с одной стороны, и чилийцы — с другой, то есть население испанской культуры и языка, а нередко и испанского происхождения. На чилийской стороне прибавился еще один элемент, в серьезной роли которого мы могли убедиться сами; это жители с Чилоэ, большого острова у южного побережья Тихого океана. Они кочуют по Патагонии и Огненной Земле и чувствуют себя в этих краях как дома в большей степени, чем все другие их обитатели.

Хотя в Аргентине и Чили в целом преобладает испанская кровь, у южных отпрысков в обеих странах она сильно перемешалась; сначала с индейской, а позднее с кровью всевозможных авантюристов, колонистов и пионеров, прибывавших из Европы в течение столетия, привлеченных сначала кратковременной золотой лихорадкой, а затем твердыми заработками от разведения овец. Первыми европейцами были югославы — еще и сейчас преобладающая часть населения неиспанского происхождения Патагонии и Огненной Земли. Почти все золотоискатели прибыли из Хорватии, Далмации или Сербии, в которых кроме суровых предприимчивых людей мало что произрастает. Промыв в реках последний золотой песок своего Эльдорадо, они обратились к другим работам, другим попыткам и авантюрам, но никто из них не подумал покинуть страну, в которой они обрели вторую родину. Главный город чилийской части Огненной Земли — Порвенир с несколькими тысячами жителей, расположенный на южном берегу Магелланова пролива против Пунта-Аренас, на 80 % заселен югославами. В самом Пунта-Аренас, так же как и в остальных небольших городах континентальной Патагонии, каждый третий магазин и каждый второй «отель» носят хорватское или сербское название; а старый пастух с дубленой кожей, который гонит тысячи овец вдоль берега Магелланова пролива, родился в Сплите, у подножия руин Диоклетиана.

Затем появились скандинавы, швейцарцы, французы, немцы и главным образом британцы — специалисты по шерсти. Две маленькие южноаргентинские гавани, Трелев и Пуэрто-Мадрин, были сначала настоящими валлийскими колониями. Управляющие и арендаторы больших овцеводческих ферм большей частью шотландцы или англичане, реже немцы, французы и другие. Все жители Пунта-Аренас считаются чилийцами, но наряду с испанским там говорят и на всех остальных европейских языках. Во время нашего пребывания там у губернатора города была шведская фамилия, у епископа — югославская, а у адмирала, командовавшего третьей морской зоной, скромная и простая фамилия — Нойман. В семье, с которой мы довольно долго жили вместе на берегу канала Фицрой и которая себя считала чисто чилийской, муж был шведского, а жена англо-норвежского происхождения; «somos todos Chilenos» (мы все чилийцы), — говорили смеясь, но с явной гордостью их дочь Ингеборг и сын Ганс-Исидро.

Для характеристики самых активных людей в этом крае, находящемся еще в начальной стадии развития, вряд ли можно применить слово «элита», так как это заставило бы думать о высокой духовной культуре и об определенных формах цивилизации, еще пока неизвестных там. Нужно все же признать, что европейские поселенцы как в городах, так и на периферии образуют среди немногочисленного населения страны нечто подобное элите. Основное население — аргентинцы и чилийцы испанского происхождения, в большинстве случаев с примесью индейской крови,^:— зарабатывает свой хлеб в эстансиях прерий, на лесосеках и лесопильных заводах в девственном лесу, на нефтепромыслах в пустыне, на мясохладобойнях или в качестве грузчиков на пристанях портовых городов.