На красном дворе

- Ты говоришь словами Изяслава, - заметил он. - Сегодня после пира, когда Варяжко уже успокоился и Болеслав уехал домой, князь мигнул мне, чтобы я подошел к нему. "Скверное дело, - сказал он. - Болеслав расположил к себе сердце киевлян! Пока он будет сидеть на Красном дворе..." Князь не кончил, но я угадал его думу.

Чудин как бы умышленно поджигал Вышату.

- Да, ты прав! - воскликнул последний. - Довольно нам дружиться с ляхами!..

Его губы сжались, и две глубокие складки образовались над носом. Он стиснул кулак и, грозно махая им в воздухе, произнес:

- Я скоренько бы справился с ними!..

Боярин широко улыбнулся, бросил взгляд вокруг, как бы желая убедиться, не подслушивает ли их кто, нагнулся к Вышате и вполголоса сказал:

- Князь Изяслав так же думает... Он сам мне сказал: "Слушай, Чудин, если Вышата не свернет головы корольку, который ухаживает за нашими девушками, так уже, видно, никто не свернет..."

- Откуда князь-то знает, что ляхи сидят у меня вот здесь? - спросил Вышата, помолчав и показывая на затылок.

Чудин искоса посмотрел на Вышату.

- Как откуда?.. Ты имеешь право, - потом неохотно прибавил: - И возможность... Король и вся его дружина у тебя под боком... Ты можешь воспользоваться случаем... Князь все это знает.

Разговор опять оборвался. Оба ехали молча по лесной тропинке. Было прекрасное тихое утро. Солнце только начало всходить, пронизывая золотистыми лучами лесную чащу и отражаясь бриллиантовым блеском в каплях утренней росы, повисшей на листьях деревьев. Это была тишина просыпавшегося дня: до их слуха доносились крики летящих лебедей, гусей и уток, они прерывались пением и чириканием мелких лесных пташек. Время от времени громко стучал дятел, слышался голос черного дрозда, пробудившегося от ярких лучей солнца, а издалека, из гущи высоких лип Крещатой долины, со стороны Кловского ущелья, доносились соловьиные трели, рассыпавшиеся в Дебрях. В тростниковых зарослях болот не переставая квакали лягушки.

Всадники вслушивались в это шумно пробуждавшееся утро, продолжая свой путь по тропинке, ведшей коротким путем к Берестову. Фыркали их лошади, вдыхавшие утренний свежий воздух.

Каждый думал свою думу, оба хранили глубокое молчание. Они уже подъезжали к горе, из-за которой виднелся угол Соколиного Рога, как вдруг Чудин нарушил молчание:

- Однако соловьи славно приветствуют Добрыню с добрым утром...

По-видимому, боярин хотел снова завязать разговор с какою-то особенною целью.

При имени Добрыни Вышата быстро обернулся.

- Добрыню!.. - повторил он и невольно взглянул в сторону Клова. Разве он еще там?.. Ведь говорили, он ушел в Псков.

- Да где же ему быть?.. Ходил в Псков, да едва унес оттуда свои ноги... Там не любят шутить... Князь Глеб приказал своим отрокам казнить всех колдунов... Наш старик и сбежал.

- Давно он вернулся?

- Нет, зимою, пока Всеслав княжил в Киеве... О, это умная башка! прибавил боярин. - Знает, что случится с каждым... Добрыня же предсказал Всеславу, что тот недолго будет княжить в Киеве... и угадал.

Они доехали до поворота небольшой тропинки, ведущей направо.

Чудин вдруг остановился.

- Знаешь, - молвил он Вышате, - что мне в голову запало?

- А что? Молви, боярин.

- Эта тропинка ведет к Добрыне... Не мешало бы заехать... Спросим старика, пусть скажет нам всю правду... Он должен знать, менять ли нам князя еще раз? - Он ехидно улыбнулся и лукаво взглянул на товарища.

Вышата тоже принужденно улыбнулся, но видно было, что он не против предложения боярина.

- Эх-ма, боярин! - отвечал он с напускною веселостью. - Видно, очень захотелось знать, что тебя ожидает завтра... Но ведь с колдуном не легко справиться.

Чудин угадал желание Вышаты.

- Правду люди говорят, колдуны - бесовское наваждение... а что-то тянет к нему... Коли Добрыня гадает князьям, так, может, и нам...

- Да что тут бобы разводить! - перебил его Вышата. - Надумал ехать, так поедем... Не Бог весть какой крюк сделаем.

Оба всадника повернули на тропинку, ведущую к Кловскому ручью, но так как дорога была узка, то они ехали друг за другом: Чудин впереди, Вышата сзади.