На крючке

– Другие тебя считают «сложным человеком», и им проще пройти мимо, если они видят, что тебе, к примеру, плохо. Но я не такая. Мне хочется узнать, в чем дело, и как-то помочь, – выразила свой исключительный интерес ко мне Алина.

Внутренне я закипел. Помочь она хочет мне, как же. Я почувствовал себя лягушкой, препарируемой на уроке биологии.

– А может, правильно они делают, что оставляют меня в покое? – написал я в гневе. – Если тебе просто любопытно, что у меня в мозгах, лучше, правда, нам не общаться.

– Окей, если ты так хочешь, я отстранюсь и не буду у тебя больше спрашивать. Чего я распиналась, как дура, – ответила Алина.

Похоже, я задел ее. Если бы у меня была хоть капля самолюбия, и я не был бы так по-идиотски влюблен, на этом стоило уйти. Но, несмотря на ее слова о парне и досужем интересе ко мне, мысль, что не стоит и пробовать сблизиться с Алиной, показалась мне невозможной. Куда больше невозможной, чем унизиться перед ней, растоптать себя и показаться площадным шутом.

Как в игре «Симс», я спустил шкалу доверия и симпатии до минимума, и хотелось загрузиться с другой точки сохранения. Сбросить негативный опыт. Вместо этого пришлось сочинять, что я не верю в добро от людей, и извиняться. Вспомнилась сцена из детского мультфильма «Незнайка на Луне», где лунная девочка Звездочка обиделась на Незнайку из-за его прямоты, когда тот предположил, что она в него влюбилась. В этом смысле Незнайку я превзойти не смог.

– Зачем тебе мое прощение? – спросила Алина.

– Меня совесть замучает, – продолжал врать я.

– Ну и пусть замучает, раз я такая холодная в твоих глазах, – внезапно выпалила она.

Но через минуту моих унижений, видимо, смилостивилась и сказала, что не обижается.

***

У меня есть друг по имени Вова. Он тогда занимался музыкой и старался выглядеть как рок-звезда: одевался только в темные и дырявые шмотки из секондов, носил длинную челку и кулон в форме пули на шее. Вова жил в поселке за городом, поэтому виделись мы не так часто. Обычно он приезжал на автобусе, или я к нему. Этим вечером мы пересеклись в местном торгово-развлекательном центре и решили взять по пиву на фудкорте.

«Бургер кинг» тогда разводил людей на деньги. Серьезно. Отдавая бешеные деньги за один стакан «Туборга», ты получал второй бесплатно. Штука в том, что 140 рублей это была почти цена двух стаканов. Но моча, которую тебе в итоге предлагали, не стоила того.

– Как у тебя на личном фронте? – спросил я у друга, отхлебнув из пластикового стакана.

– Мы недавно с Олей опять расстались, и я вот опять влюбился. Эта девочка учится в восьмом классе, мы в школе с ней познакомились, – рассказывал Вова (он тогда заканчивал одиннадцатый). – Кореша шутят, что я педофил, но мне кажется, они просто завидуют моему вкусу.

– Определенно, – поддержал я его и кивнул головой. – Насчет того, что влюбился, понимаю. Сам сейчас через это прохожу. Правда, моя дама сердца старше, и у нее есть парень.

– Ох, и угораздило же тебя опять, – улыбнулся Вова.

– Да уж… Догонимся чем-нибудь? А то с этого пива вообще никакого кайфа, – предложил я.

– Охотно, – согласился друг.

Мы взяли в гипермаркете бутылку дешевого вина и открыли ее с помощью ключа, протолкнув пробку, за зданием центра. Распили ее в компании обитавших тут же ребят, у которых имелись пиво и сигареты. Календарь показывал первое число декабря, и наше дыхание на морозе мгновенно превращалось в пар.

Вова показал мне один способ, который позволяет быстрее опьянеть. Для этого нужно с холода зайти в теплое место и немного там посидеть. В прогретом помещении сузившиеся сосуды быстро расширятся и разнесут кровь вместе с алкоголем по телу, и вуа-ля – опьянение достигнуто.

Одной бутылки вина нам показалось мало, и когда мы уже спускались к набережной водохранилища, минуя поселок, Вова сказал, что неплохо было бы обзавестись портвейном. «Где ж ты здесь магазин найдешь», – подумал про себя я, как вдруг завернув за угол, мы увидели супермаркет. Это был знак. Мы взяли портвейн и сигареты «Кэмел», поссали в кустах перед магазином и вышли к воде.

На небе загорелась первая звезда, как бы отсылая к одноименной песне моего друга. Было темно, но плескавшаяся у песчаного берега вода все равно просматривалась. Мы по очереди вливали в себя портвейн и курили. Чтобы выбраться обратно к цивилизации, пришлось карабкаться по песчаным склонам и пройти по узкой дощечке, положенной через замерзший ручей.

– А ты веришь в Бога? – вдруг решил спросить уже сильно запьяневший Вова. – Я вот поверил недавно. Даже в храме был, крестик заново стал носить.

– Ниче себе, с чего это ты? – удивился я.

– Да просто понял, что не может быть, чтобы все это было просто так. Что мы здесь не случайно, и у всего этого есть смысл, – ответил друг, поправив на шее перекрутившийся с кулоном крест.

– У меня непростые отношения с Богом. Не могу просто взять и все объяснить его замыслом, сложить с себя ответственность. Как сказал Бакунин, если бы Бог был, его бы следовало уничтожить, – улыбнувшись, сказал я, хотя мои слова были абсолютно серьезны.