Ладони на плечах лорда дрогнули и робко погладили. Зачем, сама не знаю. Лорд больше не держал, но я сама не желала отстраняться. Стояла и с замиранием сердца ждала новых прикосновений.
Тепло мужской кожи обжигало. Ладони намертво замерли на шершавой ткани пиджака, а потом вновь пришли в движение. Живот ныл в ожидании; пальцы против воли рассудка поглаживали ворот рубашки лорда. Тот не двигался и улыбался. Чем больше приподнимались кончики его губ, тем гуще краснела.
Нужно остановиться, Дария, иначе он подумает… он поймет…
– Значит, леди согласна на… – прошептал Эллан, почти касаясь шеи.
Испуганно не дала лорду договорить, предчувствуя окончание фразы. Я боялась его. Или самой себя? Иначе отчего так взволновали его объятия, – когда только успел? – голос, биение собственного сердца?
– Вы маму помочь найти обещали, – затараторила я, старательно избегая смотреть на Эллана. – Вдруг от нее что-то осталось: дух, могила.
Говорить, говорить и еще раз говорить! Иначе Эллан задаст неудобный вопрос, и мне не удастся отмолчаться. Допустим, я знаю ответ, только каковы последствия? Знаю уже, чем кончается «долго и счастливо» у темных, не желаю вновь пережить боль одиночества.
Лорд отпустил, даже на два шага отступил. Руки плетьми упали вдоль тела. Никого искать он явно не собирался.
– Собираетесь в Умерру? – Эллан не скрывал раздражения. – Не советую.
– Вы обещали, – напомнила я. – И не в Умерре, а в замке-убежище Филиппа. Там лангов нет, не бойтесь.
– Давайте, Дария, оскорбляйте, – Лорд сложил руки на груди, стал прежним ледяным истуканом, – провоцируйте и останьтесь одна. Нашли время и место! Но раз уж обещал, – тяжкий вздох, – придется. Только предупреждаю, – вновь повысил голос Эллан и толкнул ни в чем не повинную книгу; та едва не упала, – соваться к лангам не позволю. И не из-за собственного страха, а нежелания вашей бесславной гибели. До ужина, миледи!
Лорд Марон развернулся и ушел, оставив на душе сомнения, сожаление и досаду. Наверное, я трусиха. Да что там, все именно так и едва не лишилась единственного близкого человека.
Глава 7
Филиппа я застала посреди гостиной. Потный брюнет отрабатывал удары на живом манекене – фантоме, тренировался перед отъездом в Мир воды.
Герцог восседал на диване и давал указания, в основном, ругал и перечислял, куда и как уже ранили бы нерасторопного сына.
Признаться, не ожидала увидеть здесь Родриго, полагала, он вычеркнул Филиппа из жизни, сделал вид, будто бездетен, а тут тренировал, давал советы. Не стал спарринг-партнером, это тоже удивило. По-моему, логично сражаться с живым противником, чем с безликим эфемерным нечто, но навсеям виднее.
Герцог сидел лицом к двери, поэтому заметил меня первым и остановил поединок.
– Переоденься, – бросил он сыну. Так бы приказывали собаке. – К тебе невеста и благодетельница приехала. Не порталом, хотя мог бы подсуетиться.
– Мог бы, – утирая пот со лба, согласился Филипп. Его бока тяжело вздымались, спина лоснилась от влаги – брюнет сражался наполовину обнаженным, в одних домашних брюках. – Только Дария не предупредила.
Герцог отмахнулся: отговорки, и поднялся мне навстречу.
– Ты вообще ничего не делаешь. Жену прикажешь тоже мне тебе искать? Пора бы остепениться, а не прыгать по клубам и борделям.
Филипп заскрежетал зубами, но стерпел и это. Отец для него теперь тринадцатый Вседержитель.
Присела в реверансе, приветствуя его светлость.
Родриго улыбнулся, холодно, по-светски, и подошел поцеловать руку. Затем ловко ухватил под локоток и усадил на диван.
– Филипп сейчас придет, только приведет себя в порядок, – извинился герцог и нетерпеливо кивнул сыну: иди, мол, неприлично перед дамой в таком виде ходить. – Он готовится к отъезду, вспоминает навыки ближнего боя.
Кивнула, догадываясь, что Родриго вовсе не собирался развлекать светской беседой. Так и вышло, стоило Филиппу уйти, как герцог устроился вполоборота ко мне и спросил:
– Надумали с помолвкой?
Опешила. Я успела забыть о давнем разговоре.
– Завтра крайний срок, – напомнил Родриго, нервно барабаня по колену. – Лучше бы Фил, – за все время он впервые использовал уменьшительное, домашнее, имя, – уехал без кольца. Просто скажите, что госпожа, а не невеста, все поймут.
– Но я не госпожа.
Право слово, что за работорговля!
– Госпожа, – покровительственная улыбка тронула уголки губ герцога. – Он ваш должник, значит, вы госпожа. Вот и скажете, что Филипп три года обязан вас ублажать. Обычная практика, мужчины отдают долги чести не только женщинам.
– Хорошо, я подумаю, – кивнула, а сама гадала, правильно ли поступаю, не наврежу ли себе и брюнету.
Филипп, конечно, сволочь, но ссылка на войну – достаточное наказание. Унижать, оскорблять – увольте!
Искоса глянула на Родриго. Под маской отца скрывалось чудовище. Как можно выставить собственного ребенка на посмешище? Или очередной урок? Как успела понять, навсеи любят бросать в воду. Выплывут или нет, уже не их забота.
– Подумайте сегодня, – с легким напором ответил Родриго. – Или, – издевательская усмешка, – вам легче думать с изумрудами в ушах? Извольте, хоть с головы до ног усыплю.