На круги своя. Часть 2. Сбросить маски

Остановилась и с сожалением констатировала, что почти не продвинулась, хотя уже безумно устала. Зато конец крюка не двойной, иначе бы тело сопротивлялось, а несчастный Эллан умер. Хоть в чем-то повезло!

Оторвала подол платья и, наклонившись, едва не упав, попыталась засунуть в рот любимого. Безрезультатно: челюсти без ножа не разомкнешь.

– Солнышко, – как можно ласковее, попросила я, – открой ротик!

Никой реакции. Кажется, Эллан меня не слышал. Если так, дело плохо, счет пошел на минуты.

А Соланжа все нет. Когда он так нужен! Не понимает, дурак, что на шею бы бросилась, куда угодно пошла, лишь бы Эллан выжил. Сейчас на нем сосредоточился весь мир. Великая Мать, вот так и проверяют истинные чувства. Когда я переживала за Геральта, не хотелось умереть, а тут точно знала: не станет любимого навсея, не станет меня.

Вновь принялась за тяжелую работу. Толкала и толкала, радуясь любой подвижке. И смогла!

Эллан рухнул на камни, разбив нос. Ничего, заживлю.

Кое-как слезла с крюка и нырнула в чужое тело, заметалась в поисках сознания. Искала и не находила. Неужели умер?!

Кровь, кажется, больше не течет.

Нет, пожалуйста, не умирай!

Отчаянье накрыло удушливой волной.

Звала Эллана, шептала нежные слова, а сама медленно, шаг за шагом, залечивала повреждения. Их оказалось очень много, но я не жалела себя, отдавала всю силу без остатка.

На подкорке сознания мелькнуло: жаль Соланжа Альдейна! Опоздать на доли мгновения и застать бездыханное тело возлюбленной. Но он некромант, в его силах вернуть меня в мир живых. Как в моих – спасти Эллана.

Есть! Тончайшая ниточка, крошечный лучик света.

Ты Чувствующий, ты потянешься на зов. Разумеется, если захочешь, иначе все бесполезно, душа отлетит. Но она вернулась.

Сознание Эллана заключило в теплый кокон, поддерживая, пока я в поте лица латала раны.

Снова и снова одно и то же: очистить сосуды, залепить стенки, восстановить ткани.

Тяжелее всего пришлось с печенью, она серьезно пострадала. И с ребрами. Ланги не оставили целых, славно поглумились. Еще трещина в позвоночнике, внутренние ушибы – всего не перечислишь.

Я нужна ему, он вернулся!

Окрыленная любовью, сгорала, подобно свече. Угасала и радовалась, что Эллан медленно возвращается к жизни.

Странное ощущение – осознание конца. Видеть, как сила медленно перетекает в другое существо, как истончается собственная оболочка, как то и дело пропадают образы и звуки. Придет время, и кратковременные вспышки небытия превратятся в провалы, которые засосут в бездну. Дальше – суд предков или объятия Великой Матери, тут уж как повезет.

– Давай помогу! – Меня решительно вытолкнули из чужого тела. – Тут дело для некроманта.

Соланж!

Тонкий аромат вербены подтвердил догадки.

Успел!

В порыве чувств обняла некроманта, уткнулась в рубашку и разрыдалась, выплескивая всю боль, весь ужас, который сдерживала, давила в себе, чтобы не мешал работать. Волосы и руки мгновенно пропахли вербеной, ставшей отныне символом защиты и спасения. Рубашка Соланжа намокла, но он не ругал, молча терпел, а ведь некромант ненавидел сентиментальность, давно бы ответил саркастическим замечанием.

Мимолетное касание губ – и я оказалась на земле, слабая, беспомощная, как ребенок. Перед глазами – радужный туман. Сквозь него проступали смутные очертания фигуры и светлые волосы. Соланж распустил их, и они обвивали лицо Эллана, словно змеи.

Змеи!

Эйфория схлынула, разум просветлел, и я поняла, спасать собирались только меня. Соланж воспользуется ситуацией и избавится от соперника. Тут даже делать ничего не надо, просто позволить умереть, чуть ускорив процесс.

Преодолевая дурноту, вскочила и взмолилась: «Не убивайте его!»

Как, почему не сообразила сразу! Соланж ревнует к Эллану, а тут такой случай, не сумел удержать и все. И никакого выбора. Девушка погорюет и скажет заветное «да».

Некромант вздрогнул и обернулся. Даже в темноте видела его горькую улыбку. Значит, думал, собирался. Сложно его винить, любой поступил бы так же.

– Значит, не внушение, – мрачно пробормотал он, – значит, нужен.

Соланж ненадолго замолчал, а потом тряхнул головой.

– Хорошо, будет жить. Иметь в должниках Чувствующего дорогого стоит.

– Я беру долг Эллана на себя, – голос оказался неожиданно тверд. – И вы пальцем его не тронете, иначе никогда меня не увидите, пойду и сдамся лангам. Кстати, чем больше вы медлите, тем скорее нас заметят.

Действительно, не слепые же часовые. Положим, ночь, но подозрительная возня непременно привлечет внимание.

– Не заметят, – заверил некромант. – Я позаботился.

Показалось, или его руки сжались в кулаки? Не понравились мои слова. Знаю, рисковала, Соланж мог уйти, но угроза сработала, Эллан останется жив. Выходит, я действительно нужна некроманту, не для тела. Стал бы он унижаться, терпеть ради похоти. Тогда все безумно сложно, еще сложнее, нежели полагала изначально.